То, что кубанские казаки поедут на защиту Крыма, в этом я не сомневался ни минуты. Собственно говоря, как это может произойти, мы обсуждали с атаманом Таманского отдела Кубанского казачьего войска казачьим полковником Иваном Безуглым еще несколько лет назад. Тогда мы предполагали, что может начаться вооруженный конфликт с ваххабитами из числа крымских татар.

Надо сказать, основания для таких предположений были — несколько раз казаки Кубани выезжали в Крым для поддержки христианского населения.

Происходящее в Киеве дало четкое понимание того, что жизнь вносит коррективы в наши предположения. Несколько раз я просил Ивана Васильевича выступить с комментарием относительно событий на Украине и в Крыму, однако каждый раз он ссылался на недостаточную осведомленность. Однако, как я узнал позже, казаки без дела не сидели, готовясь к предстоящим действиям в Крыму.

И когда ситуация на полуострове накалилась до предела, полковник Безуглый позвонил мне: «Завтра мы высаживаемся в Крыму. Ты готов?» К своему стыду готов я не был — три дня ушло на завершение неотложных дел, оформление командировки. Но вот, наконец, все готово…

КЕРЧЕНСКИЙ ПРОЛИВ

Я приехал в Крымск, откуда группа казаков ехала в Крым и могла захватить меня с собой. Пока мы добирались до порта «Кавказ», мои спутники рассказали мне, как высаживалась первая партия. Это происходило в тот самый день, когда вспыхнувшие в Симферополе столкновения и уличные беспорядки заставили депутатов Верховного Совета республики отказаться от обсуждения проведения референдума. Стало ясно, что счет идет на часы. Однако, украинские пограничники делали все, чтобы не пустить казаков на полуостров. Под любым предлогом людей заворачивали назад.

В конце концов переправу вовсе остановили. Однако к этому времени некоторое количество казаков все же сумело переправиться. И их оказалось достаточно, чтобы убедить украинских пограничников возобновить переправу и более терпимо относиться к переправляющимся. В результате кубанцы поспели вовремя.

Порт «Кавказ» встретил нас длиннющей очередью автомобилей, которые дожидались погрузки. Переправа через Керченский пролив все последние дни функционировала в авральном режиме — были даже запущены дополнительные паромы. Но и их явно не хватало. Колонны гуманитарной помощи, войска, машины казаков и добровольцев — все ожидали переправы.

Мы разговорились с дагестанцами — журналистами, сопровождающими колонну с гуманитарной помощью, направленной из Махачкалы крымским школам. Настроение у них приподнятое: «Наконец-то стали возвращать наши земли!»

На паром с дагестанцами мы попасть не сумели — места не хватило. Плыли с чеченцами: войсковая колонна пришедшая аж из Ханкалы. Все солдаты — контрактники, большей частью среднего возраста. Все подтянутые, собранные, производящие впечатление опытных бойцов. Фотографировались вместе на память, обсуждали последние новости из Крыма и Украины. Разговорился с офицерами, оказалось, что пересекались с ними еще в первую кампанию: «Ну, там в Крыму, мы еще много знакомых встретим!»

Украинские, вернее, крымские пограничники ошарашили нас вопросом: «Вас досматривать или нет?» После того как мы отказались от досмотра, нас напутствовали словами: «Ну, назад тоже без досмотра поедете — это будет Россия».

Надо сказать, что в Крыму я не был уже двадцать лет и первое, что бросилось в глаза — плохое состояние дорог и обшарпанные здания…

СИМФЕРОПОЛЬ. «РАБОТА ПО ИНФОРМАЦИОННОМУ ЦЕНТРУ»

В столицу Крыма мы приехали уже в сумерках и сразу же направились на площадь у Совмина, где охрану здания несли казаки-таманцы из Анапского и Темрюкского районных обществ. Это место, а так же площадь у Верховного Совета были ареной столкновений крымчан с одной стороны и крымских татар и майданных провокаторов — с другой. Однако после появления казаков ситуация изменилась. Любые провокаторы немедленно нейтрализовывались. Более того, казаки выявили настоящее шпионское гнездо в непосредственной близости от здания Верховного Совета.

Произошло это так. В одном из окон двухэтажного здания, выходящего на площадь, казаки заметили вспышку света, похожую на сварку. Было решено осмотреть этот дом и понять, что происходит. Казаки с удивлением обнаружили, что на ту часть второго этажа, где сверкнула вспышка, попасть из парадного фасада невозможно.

В зале было шестеро человек, монтирующих кабели. Четверо из них были иностранцами, двое — гражданами России. Они, вполне предсказуемо представились журналистами, однако никакого намека на аккредитацию у них не было, как и разрешения на создание «информационного центра» — как они пытались обозначить тонну всевозможной шпионской аппаратуры. С ее помощью можно было бы запросто прослушивать все здание Совмина.

Немедленно была поставлена в известность Служба безопасности Крыма. До прибытия ее сотрудников казаки контролировали помещение с аппаратурой и «журналистами».

Сегодня же главной проблемой казаков стали холод, сырость и пронизывающий ветер, под порывами которого коченеешь, сколько бы теплых вещей на себя не надел. Удалось договориться с руководством театра, стоящего напротив Совмина, в фойе которого казаки греются по очереди.

Впрочем, холод преследует анапских и темрюкских казаков не только на площади у Совмина. Отведенный им под проживание спортивный зал был немногим теплее, от лютых сквозняков не особенно спасали даже спальные мешки. Половина казаков была серьезно простужена, но люди продолжали безропотно нести службу, прекрасно понимая, что заменить их некем.

ПЕРЕКОП. ВМЕСТЕ С «БЕРКУТОМ»

Следующим утром мы с Иваном Васильевичем Безуглым и съемочной группой День-ТВ выехали на Перекоп. Казаки Таманского отдела находились на позициях Турецкого вала и Перекопа, Чонгар защищали екатеринодарцы.

Подоспевшие казаки выпрыгивали из автобусов и бежали на позиции. Успели буквально в последний момент! Узнав, что им противостоят не только несколько сотрудников «Беркута», но и казачьи подразделения, боевики отказались от попытки прорыва. Однако считать, что ситуация на перешейке разрядилась, не приходилось.

На той стороне довольно интенсивно накапливалась ударная группировка: подтягивалась бронетехника, разворачивались системы залпового огня, необычайно возросла разведывательная активность. То есть противной стороной велась интенсивная боевая работа, предшествующая наступательным действиям.

Было понятно, что казаки и «беркутовцы», вооруженные легким стрелковым оружием, едва ли смогут противостоять танкам и «Ураганам». Впрочем, вскоре подошли подразделения морской пехоты ЧФ с тяжелым вооружением, образовавшие второй эшелон обороны перешейка.

Иван Васильевич Безуглый рассказал: «Я сказал командиру воинской группировки: «Вам отдадут приказ отойти, и вы уйдете, оставив нас одних». Он стал возражать: «Нет, мы не уйдем. Это моя первая боевая операция, и я намерен провести ее как надо». А на следующий день, ранним утром, он приходит ко мне и вижу, что у него дрожат губы. «В чем дело?» — «Нам дали приказ отойти!» — говорит он.

«Ну что же, приказ надо выполнять, — отвечаю, — но оставьте нам тяжелое вооружение. Я понимаю, что у вас могут возникнуть проблемы, поэтому давайте снимем на камеру, как мы вас разоружаем». Он подумал и сказал: «Не надо. Мы оставим вам БТРы и минометы. А если станет совсем тяжко, вас поддержат вертолеты». Ну, казаки быстро написали на броне «Слава Кубани!», сформировали экипажи и расчеты».

Серьезной проблемой стали и бытовые условия, однако в самые краткие сроки казаки сумели наладить весьма сносную походную жизнь. Достаточно только сказать, что поесть к казакам ходили и военнослужащие, и бойцы «Беркута». Что неудивительно, если учесть что казачья кухня баловала всех настоящими разносолами: варениками, борщом, шулюмом, сырниками и даже картошкой-фри.

Но первые дни на перешейке были весьма не простыми. Не добавляла радости и погода: мокрый туман, пронизывающий холодный ветер, дождь. А по ночам температура опускалась ниже нуля, превращая промокшие папахи и бушлаты в ледяные доспехи.

Сегодня граница была серьезно укреплена. Сразу за Армянском мы увидели стоящую в поле артиллерию, чуть дальше развернутую батарею полковых минометов, несколько автомобилей, судя по количеству антенн — или мобильный центр управления, или подразделение РЭБ.

Впрочем, несмотря на вполне серьезные войсковые силы, казаки продолжают оставаться передовым заслоном на границе.

…Вскоре перед нами открылся блокпост — с обычной «змейкой» из бетонных блоков, с укреплением из мешков с песком, на котором развивались флаги России, Кубани и Республики Крым. Далее, справа от дороги, стояли казачьи палатки и наскоро сбитые из досок столы импровизированной казачьей столовой.

Чуть в стороне — укрепление из мешков и одновременно курилка с одним из символов украинской революции в центре — металлической бочкой с пробитыми отверстиями, в которой горели дрова.

Сразу же встретил многих своих знакомых, среди них — Дмитрий Сидаш, воевавший в Чечне и Сирии, казак-осетин Володя Сакуров, спасший во время наводнения в Крымске 40 человек и награжденный Патриархом орденом Святого Дмитрия Донского, Женя Любогоршев, также участник спасательной операции в Крымске.

Вообще на перешейке народ собрался бывалый, почти все — участники боевых действий, много офицеров запаса МО и МВД. Немало тех, кто успел поработать в ЧВК, в том числе и в Сирии, и на защите торговых судов от пиратов.

Собственно то, что здесь собрались закаленные бойцы, было видно и по экипировке, и по умению носить оружие.

Забегая вперед, скажу: разговаривал с военными, приехавшими к блокпосту у Турецкого вала, которые никак не желали верить, что это казаки, подозревая, что на самом деле это бойцы какого-то спецподразделения, одевшие для маскировки кубанки. Не уверен, что мне удалось их переубедить.

ПОЗИЦИИ. ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЙ ОГОНЬ

Казачьи позиции на перешейке находились у поста Перекоп, где они размещались в обе стороны от КПМ. Там действовали сотрудники «Беркута» с казачьим усилением. Примерно так же было и на посту «Турецкий вал», где, пожалуй, самое интенсивное дорожное движение. И, наконец, узкую полоску земли у Сиваша защищали казаки Черноморского отдела ККВ.

Сами позиции — стрелковые ячейки, отрытые на гребне Турецкого вала, не дотягивали не только до знаменитой линии Маннергейма, но и до тех мощных фортификационных сооружений, что защищали прадеды сегодняшних казаков в 1920 году. Впрочем, предполагалось, что в случае прорыва оборона будет не пассивная, а достаточно динамичная.

Между тем, обстановка на границе оставалась более чем напряженная: боевая тревога объявлялась по нескольку раз за день. В приграничной полосе констатировалась высокая разведывательная активность. Несколько раз срывались растяжки сигнальных мин, фиксировалась работа инфракрасных подсветок приборов ночного видения. В ряде случаев приходилось открывать предупредительный огонь, чтобы отогнать слишком наглых.

А 8-го марта казаки открыли огонь по самолету-разведчику. Около 17. 30 со стороны Херсонской области появился легкий разведывательный самолет и начал облет позиций казаков и подразделений самообороны Крыма. После того, как он пошел на третий заход, кубанцы открыли огонь — вначале предупредительный, а после того, как стало ясно, что экипаж не собирается отказаться от своих намерений, — на поражение. После того, как очередь из ПК ударила по самолету, он начал резко терять высоту и ушел в сторону границы. Согласно данным радиоперехвата, пилоты, слава Богу, не пострадали.

Самая тревожная ночь пришлась на 11 марта. Целый ряд источников указывал, что именно в это время войсками киевской хунты будет предпринята попытка прорыва на Крымском перешейке. Атаман Безуглый с самого вечера находился на позициях, подбадривая казаков. Впрочем, на мой взгляд, никто из них в этом и не нуждался. Все были абсолютно спокойны и находились в довольно приподнятом настроении.

Тут следует отметить следующее обстоятельство. Общая диспозиция была такова: вооруженные легким оружием казаки и сотрудники «Беркута» находились на переднем плане, а силы самообороны Крыма с более серьезным вооружением размещены в тылу, в нескольких километрах от передовой линии. Все это наводило на мысль, что противника стремятся уверить в том, что ему противостоят лишь немногочисленные и слабо вооруженные иррегулярные отряды. Что в свою очередь породило у казаков мнение, что им отведена роль «живца», на которого выманивают неприятеля.

Думаю, что такой цели, конечно, ни у кого не было. Размещение сил с тяжелым вооружением на некотором отдалении от границы было связано исключительно с политическими мотивами. Но из песни слов не выбросишь, и казаки, с которыми я разговаривал, думали при этом именно так. Ни у одного из них не возникло желания покинуть под каким-то предлогом позиции. И ни один не выразил какого-либо неудовольствия той ролью, которая, как они предполагали, была им отведена.

ОДНИ ТОЛЬКО ДОБРОВОЛЬЦЫ

Все казаки, находившиеся здесь, являлись добровольцами, вполне сознательно отправившимися в Крым. Что бы там ни писали в либеральных СМИ, но в действительности войско предполагало выплатить им командировочные по тысяче рублей в сутки. Они и были выплачены по десять тысяч рублей (предполагалось, что казаки проведут в Крыму десять суток, хотя в реальности получился почти месяц), но получили в силу обычных накладок не всё. Да и многие оставили эти деньги семьям, чтобы было на что жить, пока отцы защищают Крым.

Был и один доброволец из Одессы. Он привлек мое внимание своим оружием — гладкоствольным «Вепрем» с длинным стволом, увенчанным здоровенным квадратным ДТК. Я поинтересовался, как он провез его через таможню, на что он сказал, что въезжал со стороны Украины.

Доброволец поведал, что был несколько разочарован недостаточными, на его взгляд, протестными выступлениями против киевской хунты в своем родном городе и решил поучаствовать в защите Крыма. Дома осталась семья, родные, поэтому он просил не называть его имени и использовал маску.

Впрочем, вернемся к обстановке в ночь на 11 марта. Ближе к полуночи несколько раз срабатывали «сигналки» и открывался огонь. Минометы одну за другой запускали осветительные мины.

Возле Перекопа появились БТРы украинской армии и стали разворачиваться из колонны в боевой порядок. Впрочем, после того, как казаки открыли предупредительный огонь, они немедленно отошли.

Через некоторое время аналогичная попытка повторилась у Сиваша.

Около половины первого послышался рев моторов и прямо над нами, в сторону Херсонской области прошло звено МИ-24, за ним еще одно и еще… Облетев позиции войск хунты, они пошли на новый заход, потом еще и еще. Эти полеты продолжались как минимум в течении часа. И если у противной стороны и были какие-то намерения относительно этой ночи, то вертолетная «профилактика» убедила от них отказаться.

По данным радиоперехвата, войска хунты охватила настоящая паника. Они срочно требовали воздушного прикрытия и зенитно-ракетные комплексы. Впрочем, похоже, паника — частое состояние революционной «армии». На следующий день, опять же благодаря данным радиоперехвата, стало известно, что по группировке ВСУ поползли слухи, что к границе подтянулись подразделения чеченского спецназа, который готовится начать рейды за «головами украинских военных». Вскоре после этого началось дезертирство — двое солдат бежали с позиций, прихватив автоматы, еще нескольких увезли родители.

Что послужило причиной этих слухов, не совсем понятно. Возможно, водители-дальнобойщики, снабжавшие противоположную сторону информацией, приняли за чеченцев казаков, среди которых было немало бородатых.

ПРОВОКАТОРЫ И МУТНЫЕ ЛИЧНОСТИ

Посты по границе были выставлены не только для того, чтобы предотвратить силовой прорыв на территорию Крыма. Необходимо было помешать и тем, кто пытался просочиться на территорию республики с недобрыми намерениями — террористам и провокаторам.

Вот одно из самых известных задержаний, когда бойцы «Беркута» 9-го марта на посту Турецкий вал тормознули группу активистов «Автомайдана» в составе Екатерины Бутко, Александры Рязанцевой, журналистки издания «Тиждень» Елены Максименко и двух мужчин.

Это были не простые провокаторы, в их задачу входила координация деятельности экстремистских сил на Крымском полуострове с целью срыва референдума. У них были изъяты пропагандистские материалы экстремистского характера, огромные суммы денег в гривнах и долларах, предназначенные для оплаты провокаторов и подкупа чиновников, средства связи, тетрадка со списком контактов и позывных.

Согласно записям, лидер партии «Удар» В. Кличко там значится как «Лысый». Там же фигурировали и лидеры «Правого сектора» Ярош и Музычко. У нескольких членов группы были документы прикрытия — редакционные удостоверения разных украинских СМИ.

У одной из девушек была свежая татуировка «Небесная сотня», другая имела на ногах характерные травмы от близкого разрыва светошумовой гранаты. Все участники группы — наркоманы-кокаинисты.

На том же посту при въезде в Крым были остановлены два депутата Симферопольского горсовета от партии «Удар», у которых были изъяты пропагандистские материалы экстремистского характера, а также бейсбольные биты, электрошокеры и холодное оружие, после чего они продолжили путь налегке.

11-го марта были задержаны журналист «Дождя» Родион Пель, по непонятным причинам пытающийся выдать себя за обыкновенного туриста, и его подруга Екатерина, — при попытке проникнуть на территорию Крыма. Это в высшей степени странное поведение послужило основанием для отказа на въезд на территорию республики.

Но помимо сорганизованных провокаторов, действующих в рамках одного большого плана, защитники Крыма ежедневно сталкиваются с провокаторами, так сказать, спонтанными.

Был остановлен «Форд — Каптива», у водителя которого были изъяты агитационные материалы Майдана. Примечательно, что перевозку экстремистской продукции он осуществлял втайне от своих спутников. При опросе стало ясно, что эти листовки-стикеры были ему переданы третьим лицом с не совсем ясной целью, возможно — с целью распространения в Крыму.

В итоге вся четверка, а водитель и пассажиры представились строителями, были выдворены с территории республики.

Следует отметить и то обстоятельство, что многие дальнобойщики внезапно стали ездить с напарниками, чего не было с девяностых годов, что наводило на размышления. Так, с одной из фур был снят боевик с Майдана, выдававший себя за водителя-стажера, пытавшийся попасть в Крым, «чтобы резать «Беркутов».

Впрочем, «майданутые» пытались просачиваться не только по дороге. Так, казачья разведка установила, что через Сиваш на катерах перевозят боевиков, которых накапливают в одной из турбаз, чтобы потом использовать для срыва референдума. Информация была передана силам самообороны, и провокацию предотвратили.

ПОДДЕРЖКА КРЫМЧАН

Без сомнений, самое главное, что помогало казакам преодолевать все трудности, с которыми им пришлось столкнуться на перешейке, это поддержка жителей Крыма — как моральная, так и материальная. Организовать в кратчайшие сроки более или менее нормальный походный быт, обеспечить полноценное питание казакам — все это удалось благодаря помощи местных жителей.

Это люди со всех уголков Крыма — из Керчи, Севастополя, Алушты, Феодосии, Армянска, разных национальностей: русские, украинцы, армяне, греки, евреи… Даже крымские татары, которые, если верить киевской пропаганде, все должны быть поголовно против русских.

Практически все из них на вопрос, почему они здесь, отвечали, что ждали этого дня двадцать три года. Что верили и надеялись, что русские своих не бросают. Что Россия вспомнит о них, и вернется. И сейчас, в эту историческую минуту они хотят быть хоть чем-то полезными тем, кто приехал их защитить.

Некоторые плакали, обнимали казаков: «Вы только не уезжайте, только не бросайте нас! Мы все вам привезем, всем поможем!»

Многие крымчане не спешили уезжать из расположения. Было видно, что им очень хочется еще побыть с казаками, поговорить с ними, как с близкими родственниками, которых давно не видели.

Ко всему прочему, приезжающие местные жители были поистине бесценным источником информации обо всем происходящем на полуострове. Примечательно, что некоторые из приезжавших говорили, что кое-кто из их близких родственников (невестка, зять, свекор) — «бендеровец» или «майданутый». На позиции они приехали, во избежание домашней «гражданской войны», втайне от них.

Впрочем, в том, что в Крыму есть и противники самоопределения, казаки смогли убедиться воочию. К блокпосту подъехал дорогой японский внедорожник с местными номерами, из которого выбралась дама бальзаковского возраста и могучего сложения. Она сходу объявила, что она — «бандера» и принялась оскорблять сотрудников «Беркута» и угрожать им. Поняв, что ничего конкретного она от них не хочет, а происходящая истерика — просто приступ «свидомости», бойцы не стали связываться со вздорной теткой и перестали обращать на нее внимание.

Однако подобное равнодушие показалось даме оскорбительным. Влезши в кабину внедорожника, она попыталась давить милиционеров, в результате чего получила прострелянные скаты и радиатор. На искалеченной машине она сумела отъехать от блока метров на сто, где окончательно заклинило двигатель. И несколько дней этот внедорожник так и стоял (пока его не увезли на эвакуаторе), как монумент «свидомости» и одержимости национал-революционным идеалам.

Жители Армянска, узнав о выходке этой дамы — местной бизнесвумен, известной своей глупостью и склочным характером, хотели выгнать ее из города. «Беркутовцам» и казакам потребовалось немало сил, чтобы убедить их не делать этого.

СМЕНА НЕ СОСТОЯЛАСЬ

Было объявлено, что 12-го марта казаки будут сняты с позиций и переброшены в Симферополь и другие города, где им предстоит охранять избирательные участки. А на их место заступает вновь сформированный отряд ополчения. Это известие, надо признать, было встречено казаками с энтузиазмом.

Как выяснилось позже, перспектива того, что казаки будут переброшены в другое место, вызвала серьезное беспокойство «Беркута» и других силовиков, которые обратились к руководству полуострова. Те, в свою очередь, связались с губернатором Краснодарского края и войсковым атаманом.

Николай Долуда, который, к слову сказать, все это время находился в Крыму вместе со своими казаками, резонно возражал, что на перешейке в настоящий момент служба уже достаточно налажена, что там могут обойтись и без кубанцев. Хлопцы остро нужны и в других местах. Им попросту необходимо хоть немного отдохнуть, помыться и постирать свои вещи.

Однако крымчане обратились к высшему руководству страны. После чего Александр Ткачёв и Николай Долуда попросили казаков остаться на перешейке хотя бы до референдума. О чем, собственно, атаман Таманского отдела Иван Безуглый и сообщил стоявшим в строю казакам, подчеркнув, что, по словам губернатора, «Кубань встретит их, как героев».

Честно говоря, меня поразила реакция казаков, которые абсолютно хладнокровно и безропотно понесли свои рюкзаки назад в палатки и встали в очередь, чтобы вновь получить оружие.

А вот то обстоятельство, что автоматы они сдавали чистые, а получили грязные (в процессе сдачи — выдачи оружие перепуталось), вызвало неудовольствие нескольких казаков, и они еще долго ворчали, пока чистили вновь полученные АК-74.

ДОМОЙ. «ГЛАВНОЕ, ЧТО ДЕЛО СДЕЛАНО!»

Командировка моя закончилась. Последние минуты на крымской земле я провел с казаками-таманцами. Дело в том, что и симферопольский аэропорт находился под защитой кубанских казаков. Это произошло после того, как хунтой была предпринята попытка захватить в аэропорту главу Крыма Сергея Аксёнова с помощью спецназа, самолет с которым приземлился в Симферополе.

Следует отметить, что в Крым Артюхов прибыл со своим сыном. Кстати, не он один, практически в каждом подразделении были братья, отцы и сыновья, дяди и племянники. Понятно, что подобное обстоятельство придает казачьим формированиям особую сплоченность и стойкость.

Благодаря усилиям казаков и бойцов самообороны последние дни в аэропорту все было спокойно. Впрочем, их бдительность я испытал на себе. Практически сразу ко мне подошли два ополченца и проверили документы.

Казаки разместились в помещении ныне закрытого (не сезон) ресторана, с максимально возможным в таких условиях комфортом. Договорились встретиться в мае, на Кубани, на Тиховских поминовениях — ежегодном казачьем празднике, посвященном подвигу казаков полковника Тиховского, защитивших в 1810 году родные станицы ценой своих жизней.

Рейсом Симферополь — Москва следовало немало крымских татар, все больше детей и женщин. Пока ждали посадку, разговорился с одной семьей. Летят в Россию, к родне, потому что опасаются, что после референдума начнутся репрессии против татар. Агитаторы Меджлиса уверяли, что уже подготовлены отряды для их резни и депортации. Они уверяли меня, что для этого в Крым переброшена чеченская дивизия (!). Разубедить их у меня не получилось…

Сегодня казаки уже дома, на Кубани. Все живы и здоровы. Но пока что не ощутили, что их встречают как героев, как освободителей и защитников Крыма. Нет, не родные и близкие, а власти.

Роль казаков Кубани в защите Крыма, крымчан и их права на самоопределение очень велика. Трудно сказать, смогла бы удержаться республика, если бы кубанцы не взяли под контроль перешеек, административные здания и важнейшие центры инфраструктуры. И в том, насколько воссоединение прошло «мягко и вежливо», их заслуга также неоспорима.

Сегодня об этом особенно и не вспоминают. Награды за присоединение Крыма получают политики, ополченцы, морские пехотинцы. А казаки даже не получили в полном объеме обещанных командировочных. Да что там говорить, об участии кубанцев в этих исторических событиях мало кто знает.

Понятно, что факт участия кубанцев в защите Крыма всячески скрывают украинские СМИ, поскольку он не оставляет камня на камне от их любимого пропагандистского мифа о том, что Кубань — исконные украинские земли, и ее население только и мечтает, как бы попасть под власть Киева.

Но и российская пресса обходит вниманием заслуги кубанцев. Впрочем, казаки не обижаются. «Главное, что дело сделано, — говорят они. — Ну, а нам не стыдно перед нашими дедами».

ЛЮБО, БРАТЦЫ!

Завершая свои репортажные заметки, хочу отметить, что в Крыму из казаков были не одни только кубанцы. Нет, конечно! Свой вклад внесли донцы, волжцы, терцы… Все делали общее дело не за страх, а за совесть.

Что греха таить, многое было правдой! Мы, в своем братском кругу, это знаем лучше других. Всеми силами мы очищали свои общины от нечистых на руку авантюристов, ряженых, провокаторов и маргиналов. Да они и сами уходили прочь, когда спала «мода» на казачество. Остались верные, единомышленники.

Все эти трудные годы именно казаки — какие уж были, извините! — спасали честь потерявшейся в безвременье России: в Приднестровье и Абхазии, в Косово и на Северном Кавказе. Один добровольческий батальон имени Ермолова чего стоит, которого в первую кампанию смертно боялись и ненавидели дудаевцы!

И теперь пришло время, когда именно казаки, оставив свои дома, устремились в Крым, чтобы обезопасить его от бандеровской и прочей нечисти. И молодые хлопцы, и умудренные опытом «дядьки» — это, кстати, хорошо видно по фотографиям.

Возвращение Крыма в родную гавань оплачено и казачьей кровью. Как известно, в Симферополе снайпером-провокатором был убит Руслан Казаков, доброволец из Волгоградской области, участник Первой чеченской войны. Он же — Русик Крымский, как его назвала газета «Спецназ России»

Итак, Крым снова с Россией. Свою роль казаки выполнили с честью. Любо, братцы!

Крымск — Симферополь — Москва