Президент Турции Р. Эрдоган подписал указ о превращении Святой Софии в мечеть. В соответствии с этим решением объект передаётся в ведение Управления по религиозным делам Турции. Таким образом, изменяется статус Святой Софии, которая с 1934 года являлась музеем.

С большим удивлением приходится наблюдать за реакцией значительной части нашей православной общественности на изменение статуса Святой Софии. Большинство активистов и общественных деятелей, которые высказывались по этому вопросу, отнеслись к решению Турецкого государства отрицательно и высказались в поддержку сохранения статуса музея.

Самое интересное то, что значительная часть православных в этом вопросе оказалась в одной компании с американским госдепом и структурами Евросоюза. Так, Руководитель пресс-службы Госдепа США Морган Ортэгус отметил, что американское внешнеполитическое ведомство разочаровано таким решением, поскольку здание находится в числе памятников всемирного наследию ЮНЕСКО. Госсекретарь США М. Помпео призвал власти Турции сохранить музейный статус собора. Богоборческая и европеизаторская власть Греции в лице ее МИДа посчитала изменение статуса Св. Софии провокацией.

Очень странным является позиция православной общественности, нахождение в едином хоре противников отмены музейного статуса с Западом. То, что Запад выступает против изменения музейного статуса, понятно. Это близко Западу идеологически. Была бы воля Запада, все храмы и мечети мира они перевели бы в разряд музеев. Музей – явление светской культуры. Очень показательно, что решение о присвоении статуса музея в отношении Св. Софии принял Кемаль Ататюрк. Ататюрк – символ разрушения традиционного общества и государства, разрушитель консервативной континентальной империи – Османской империи. В основе идеологии кемализма заложены антихристианские (и шире – антитрадиционные идеи), такие как: 1) национализм, превозношение нации как гражданской конструктивистской общности вместо традиционной религиозной общности; 2) европеизация Турции – борьба с турецким языком, переход на латинскую графику алфавита, запрет ношения традиционной турецкой одежды; 3) светскость, секуляризация культуры, борьба с религией; 4) концепция народного суверенитета, восходящая к Французской революции. Власть не от Бога, а от «народа», под которым понимается случайное большинство «толпа», манипулируемая вождями-популистами. Эрдоган, издав свой указ, кассировал решение Ататюрка, посрамил его память, нанес серьезный удар по либеральной европейской идеологии светского государства в Турции.

Очень странно, что некоторые наши православные публицисты рассуждают о том, что изменение музейного статуса – это против христианства. На мой взгляд, статус музея у Святой Софии – это кощунство. Очень жаль, что отдельные консерваторы веру во Христа заменяют религией прав человека, начинают рассуждать с позиций западной идеологии толерантности и политкорректности, встают на позицию апокалипсической теплохладности (Откр. 3: 15-16).

Таким образом, музейный статус являлся атрибутом светскости, борьбы с религией, толерантности и европеизации. Этот статус являлся оскорбительным для храма. Храм – это место молитвы, а не светская площадка, которая фактически превращается в то, о чем в Евангелии сказано как о «вертепе разбойников». «Дом Мой домом молитвы наречется» (Мк. 11: 17).

Конечно, без всякого сомнения, исторически собор Святой Софии – православный храм, памятник византийского зодчества, возведённый по указанию св. императора Юстиниана Великого, который решил увековечить славу Константинополя и всей православной империи. Для России тема Святой Софии Константинопольской – тема ключевая. Хорошо известно творчество поэта Ф.И. Тютчева, в котором присутствует эта тематика «и своды древние Софии, в возобновленной Византии, вновь осенят Христов алтарь» и так далее. В русской внутренней и внешней политике «Крест над Святой Софией» — тема постоянная и магистральная. Поэтому у многих возникает мысль о преобразовании музея в православный храм. Однако в современных условиях преобразование музейного статуса Святой Софии в православный храм невозможно по следующим причинам.

1. Территориально Святая София находится на территории Константинопольского патриархата. В нынешних условиях, преобразование Св. Софии в храм повлечет его осквернение раскольниками. Константинопольский патриархат, поддержавший украинских раскольников из так называемой «Православной церкви Украины», сам стал раскольником. По канонам Церкви тот, кто вступает в общение с раскольниками, сам становится раскольником. Не случайно Священный Синод Русской Церкви постановил прервать евхаристическое общение с Константинопольским патриархатом. Потому что церковь не может иметь общения с раскольниками.

Нахождение собора в руках традиционных турок намного лучше его передачи Константинопольской патриархии. Традиционные мусульмане хотя бы поклоняются Богу. Собор будет использоваться по назначению. Константинопольская патриархия, как показала практика, может преклоняться только перед римским папой, Евросоюзом и американским Госдепом.

Кроме того, в мире есть примеры, когда величайшие христианские святыни находятся в руках мусульман и являются одновременно мусульманскими святынями. В частности, в Узбекистане в юрисдикции мусульман находится мавзолей «Ходжа Даниер» – мавзолей библейского пророка Даниила, в нем совершаются мусульманские молитвы. В Сирии в мечети Омейядов содержится голова Иоанна Предтечи.

2. В современной Турции ислам является господствующей религией. Вполне логично, что музей преобразован в мечеть, кроме того, собор являлся мечетью до 1934 года со времён завоевания Константинополя. Преобразование статуса музея – это внутреннее дело Турции. И неслучайно российское руководство официально не оказывает давление на турецкую сторону по этому вопросу. Греки нам не друзья, а с Турцией, несмотря на многочисленные русско-турецкие войны, у нас тесное взаимодействие и стратегическое партнерство. Эта политика восходит еще ко временам Российской империи. Великий русский консервативный мыслитель XIX столетия К.Н. Леонтьев неслучайно отмечал в своих работах, что как не прискорбно это звучит, но только турками еще и держится православие на востоке. В работе «Записки отшельника» он отмечает, что мусульманское давление на православное население Османской империи имеет не отрицательное, а положительное воздействие, оно спасительно для наших православных и славянских особенностей, турецкая традиционная империя ставит заслон от европейских «прогрессивных» влияний на православное население.

Во времена К.Н. Леонтьева еще можно было спорить с его тезисами, но двадцатый и нынешний век показали его правоту, когда, например, ряд Православных Церквей в новообразованных на обломках традиционной и консервативной Османской империи государств перешли на новый западный стиль в церковном календаре, отказались от традиционного старого языка богослужения и так далее. Константинопольская, Элладская и южнославянские Поместные Православные Церкви во многом пошли в фарватере политики новых независимых государств, суть которой – интеграция с Западом, вступление в Евросоюз, перестройка своих общественных, политических и социальных институтов в духе либерализма и постмодернизма.

В другой своей работе («Национальная политика как орудие всемирной революции») К.Н. Леонтьев отмечал, что как только образовались новые государства на Балканах, они сразу завели у себя либеральные конституции и парламентские учреждения. Прошло сто лет – ничего не поменялась. В нынешних балканских государствах, после разрушения Варшавского советского блока, вновь на конституционном уровне провозглашены либеральные идеи и парламентские формы правления, плоды этого мы видим на примере Болгарии, где в целом позитивно настроенный к России президент не может справиться с прозападным премьер-министром и парламентом. А Поместные Церкви не в состоянии повлиять на государственную политику.

В Турции же, как и в России, установлен полуавторитарный персоналистский режим. В 2017 году на конституционном референдуме в Турции были усилены полномочия Президента. В России в 2020 году на общероссийском голосовании усилены основы конституционного строя в части охраны суверенитета и укрепления государственной власти. Мы к Турции ближе и политически и идеологически, поэтому современная Россия правильно не обостряет отношения и не требует преобразования музея в православный храм. К тому же Путин отстаивает идею государственного суверенитета, а преобразование музея – это дело внутреннее.

Такая политика России не является новой. Еще Александр I, разгромивший Наполеона (кстати Наполеон – плод Французской революции с её идеями просвещения и секуляризации), сформировал Священный союз и провозгласил принципы традиционализма в политике. Суть которых сводилась к следующему: 1) поддержка легитимных традиционных режимов, старых монархий в странах Европы вплоть до насильственного вмешательства с целью сохранения законной власти; 2) нерушимость государственных границ. Именно поэтому Николай I сохранил Австрийскую империю, подавив Венгерское восстание в 1848 году, а также скептически относился к разделам Турции и созданию суверенных славянских и греческих государств. А когда египетский националист и модернист Мухаммед Али был готов расчленить консервативную Османскую империю, к берегам Константинополя вышли три отряда русских войск с 11 тысячами человек и артиллерийскими орудиями в целях защиты Османской империи. Николай Павлович видел во всём этом тенденцию наступления либеральный революционных идей, секуляризацию, разрушение традиционных устоев и давал им отпор.

Таким образом, музейный статус являлся атрибутом светскости, борьбы с религией, толерантности и европеизации. Этот статус являлся оскорбительным для храма. Преобразование музея в действующую мечеть означает укрепление традиционных начал в государственной политике, усиление суверенитета Турции. России нужна суверенная Турция, не подконтрольная Западу. И если Святая София не может быть православным храмом, то она непременно должна быть мусульманской мечетью. Так же как и Константинополь должен быть наш либо турецкий. Россия и Турция как две консервативные силы, претендующие на статус империй, всегда смогут договориться и объединиться в своем противостоянии либеральному глобализму, идеологии толерантности и секуляризма.

Семён Дробот, юрист, публицист, Новосибирск

Источник