В советское время слово «слуга» сильно было дискредитировано. Под слугой подразумевают обслугу в трактирном смысле слова. Никогда я не слышал, чтобы себя кто-то так именовал: Я слуга. Хотя «слуга» происходит от слова «служить». Служение открывает глубокий смысл слова «слуга». Понятие «служение» более высокое по отношению к работе и труду. Ибо служение подразумевает более глубокую нравственную мотивацию. Работа подразумевает заработок, а служение — понятия чести и долга, служение идеи. Кто на земле служит? Два человека: воин и священник.

Я священник и осознаю себя слугой Божиим, называя себя рабом Божием, слугой своей паствы и своего народа.

А воин говорит: служу Отечеству.

Есть понятие служения, службы, а слуг почему-то не наблюдается: служить бы рад, а слугой именоваться не желаю! Чиновники относятся к служивому сословию. Это прекрасно понимал наш Государь Пётр Алексеевич, введя Табель о рангах, где было выстроено три иерархии: духовная, военная, чиновничья. Эти три формы служения Богу (священник), Царю (воин) и Отечеству (чиновник) были сильно деформированы в советское время.

Священство и Церковь были отделены от государства, что, на мой взгляд, является стратегической ошибкой Церкви. Церковь не должна быть зависима, но и не отделена от государства. Воины в советское время остались на службе, потому что без них государство беззащитно. А чиновники были вообще освобождены от понятия службы. После революции чиновники ушли в «увольнилку», причем самовольно, и до сих пор так и не вернулись.

Среди чиновничества сегодня не звучит идея служения, чиновники не осознают себя слугами народа. На Украине возникла замечательная формула – партия «Слуга народа». Я не сторонник партии, но мне понравилась сама формула. Надо вещи называть своими именами: любая партия, любой чиновник – слуги народа.

Предлагаю вернуться к идее Табеля о рангах Государя Петра Алексеевича: выстроить чиновничью иерархию, ввести для чиновников присягу, кодекс чести и мундиры. Священники приносят присягу при рукоположении. Понятно, что очень затруднительно находить утраченное, но многие беды нашего чиновничества связаны с отсутствием идеи служения. Чиновники превратились в замкнутую касту, в которую довольно-таки трудно проникнуть. Диву даешься, многие депутаты по 20-25 лет избираются, а их никто не знает. Для таких власть – форма жизни, а не путь служения народу. К ним можно отнести фразу, что они страшно далеко от народа. Их пугает народ, поэтому они делают все, чтобы только отгородиться от людей. И относятся к ним, как к тому, что им мешает жить. Как один учитель пошутил: Быть педагогом – хорошее дело, но только дети мешают!

Нашим чиновникам народ явно мешает хорошо жить, потому что иногда пишут жалобы, приходят к ним на встречи. Им нужен народ безмолвствующий. Быть чиновником мыслится как человек, имеющий особые привилегии. Чиновники превращаются в особую касту в обществе.

Я вполне допускаю, что Алашкевич сама по себе вполне приличная и порядочная женщина, семьянин, может быть, дети в школу ходят, но она уже впитала в себя менталитет чиновника. Она поднялась на несколько этажей выше по социальной лестнице и оглядывает всех свысока, и народ ей явно мешает. Думаю, Алашкевич является далеко не единственным представителем кастового сознания чиновников. Поэтому ее устранение не решит проблему. Многие чиновники сейчас на нее сильно рассердились, потому что она выдала кулуарные разговоры. Слова Алашкевич про народ слышали ее коллеги и начальники, но никто никак не отреагировал возмущенно: Что ты такое говоришь? Ведь это же живые люди! Наши братья и сестры!

Нет, ее слова никого не задели. Она высказывалась с надеждой, что ее поймут и разделят с ней подобную античеловеческую точку зрения. Алашкевич таким образом проговорилась и выдала отношение определенной части чиновников к людям.

В России долго обсуждали реформу полиции, но ныне настала пора поговорить о структурной реформе менталитета чиновничества. Необходимо вернуть чиновникам осознание служения Отечеству, народу, для чего потребуется определенная атрибутика и иерархия, уставы и кодексы чести.

В Царское время чиновники были высокого класса. Конечно, были и изъяны, ведь человеческая природа непреодолима в полноте, но все-таки чиновники приносили себя в жертву. На них охотились революционеры, ибо они были верной опорой трону, России и народу. Может быть, нам стоит вспомнить старых добрых доблестных русских чиновников? Не помню, чтобы в серии ЖЗЛ о них выходили книги, чтобы на память назвали великих русских чиновников.

Сегодня на проблеме чиновничества сказывается исторический провал, не на кого равняться, нет идеала чиновника. У воинов идеал — Суворов и Кутузов, у священников – прп. Серафим Саровский и отец Иоанн Кронштадтский. А где идеалы чиновников? Напишите книгу, снимите фильм о наших великих чиновниках. Понятие «чиновник» должно быть сакрализировано и освящено. Перед чиновниками не сформулирована никакая задача, не определен никакой кодекс, а что с них требовать?

Сейчас многие говорят об указании услуг. Тогда и духовенство оказывает религиозные услуги, а солдаты оказывают воинские услуги. Так мы дойдем до того, что все друг другу оказывают услуги, и никто при этом не будет служить. Государство же превратится в огромную контору услуг, а народ — в коллег, а не в род или в единую семью.

Мы рассматриваем очень глобальную тему – нравственную, историческую, практическую. К сожалению, тему чиновничества не проигнорировать. Уж с кем, а с чиновниками человек обязательно встретится, что может вылиться в чувствительное и эмоциональное столкновение