Я не претендую на абсолютную истину в советах, да это и невозможно, ибо каждый случай «запрета» и тех, кто запрещает, с разной мотивацией и причинами. Абсолютно разное духовно-нравственное состояние священников, которые попали под запрет, хотя при этом правила канонов, согласно которым их запретили, будут те же.

Итак, «искушенный может искушаемым помочь». Я попал под запрет, так называемый «технический», в связи с тем, что в течение 3-х месяцев не успел перевестись в другую епархию после ухода за штат. Усугублялась ситуация тем, что будучи беженцем и не имея денег для существования, я и моя семья не имели гражданства РФ, и с этим возникли большие трудности.

Когда заканчивался 3-х месячный срок, согласно существующим правилам, заблаговременно пришёл и написал прошение на продление положения за штатом. Либо если епископ сочтёт необходимым, то меня бы снова приняли в штат епархии на любой приход, «где нуждаются в проповеди слова Божьего». До написания прошения об уходе за штат меня лично уверял секретарь, что его возможно продлить.

Также написал, что средств на жизнь нет, и у меня затягивается процесс получения паспорта. По этой причине, соответственно условиям программы «Переселение соотечественников», я не могу выехать из области на другое место жительства. Все эти документы я предоставил из ФМС в епархию. Также сообщил, что сирота и бездомный, попросил помощи семье. Для этого епархия учредила специальный фонд и очень немалые деньги собирали с приходов для беженцев. Через неделю я получил указ, что я в запрете, конечно же, никакой помощи я не получил. Клеймо «священник в запрете» ещё больше усложняет возможность устроиться в другой епархии… А без паспорта устроиться на светскую работу как жене, так и мне было весьма затруднительно.

Сейчас я штатный клирик одной из епархий РПЦ, протоиерей, писатель-публицист, проректор Православного института, за всё благодарю Бога! Пройдя испытания и трудности, могу смело поделиться своим опытом.

В первую очередь, если от вас зависит, чтобы не попасть под запрет, или есть даже малейший шанс для исправления ситуации, всё же стоит приложить для этого все усилия.

Свою вину признавать — не грех. Вряд ли епископу нужны лишние проблемы, если это, конечно, не прямой «заказ». Обычно этому предшествует церковный суд, постарайтесь предварительно встретиться с его составом и поговорить, объяснить.

Если вы видите, что обстоятельства таковы, что вам жить не дадут, то всё же лучше мирно перевестись на другой приход, или в епархию, чем накалять обстановку и дойти до запрета. Несмотря на то, что перевод — это отрыв от нажитого места, хочу ответить словами Святителя Иоанна Златоустого: «Везде Господня земля!». И как бы нам ни казалось, что лучше «известное зло, чем неизвестное добро», я, как беженец, отвечаю вам, что везде Бог даёт устройство, если активно пастырски служить, даже в войну священники не голодали.

Когда уже пришло время для разбирательств в церковном суде или на предварительной дисциплинарной комиссии, пожалуйста, не избегайте, как бы вам трудно ни было, даже если вы заболели, идите обязательно!!! Молчуны проигрывают, запомните, если вас нет на таком событии, то решат этот вопрос не в вашу пользу.

Заблаговременно проконсультируйтесь с канонистами (в крайнем случае поищите в интернете) по каким канонам вас запрещают, какая существует практика, прецеденты икономии (смягчения) данного вопроса, и об этом просите. Так как согласно Положению о церковном суде РПЦ МП (п. 2 ст. 6), «при наложении канонических прещений следует учитывать причины, образ жизни, мотивы совершения им церковного правонарушения, действуя в духе церковной икономии, предполагающей снисхождение к виновному лицу в целях его исправления…».

Даже если вы видите, что вас провоцируют, или предполагаете, что таковое будет, то всё же наберитесь терпения и не поддавайтесь. Если у вас есть знакомые архиереи, у которых вы были на хорошем счету, то всё же стоит обратиться к ним, их звонок может дать полную достоверную информацию о вас.

Священникам. Когда священник попал под запрет, перед ним стоит решение двух вопросов: внутреннего состояния и внешней проблемы социализации, т.е. как теперь жить в другом качестве.

Лично для меня это вопрос решался так – это непоколебимая вера в Бога, надежда на Него, вера в Его промысл. Я сразу после новости о запрете обратился как устно, так и письменно к благочинному и к правящему епископу о разрешении причащаться в ближайшем храме: «Я не хочу умирать духовно как священник, и прошу Вас разрешить мне минимум один раз в неделю причащаться в ближайшем храме».

Владыка благословил. Исходя из своего опыта, советую вам, если вам разрешили, то просите сразу письменного подтверждения и указания, где именно. В ближайшем храме настоятель, у которого я был раньше вторым священником, решил унизить священнический сан и сказал: «Ты мирянин и причащайся как мирянин». Меня это нисколько не задело и, конечно же, не унизило… Я везде присутствовал на престольных праздниках, крестных ходах, где был владыка, и, конечно же, причащался в ризах в алтаре.

Были очень прекрасные священники и архиереи, которые понимали и поддерживали меня не только духовно, за что я очень благодарен им и Богу.

Мои поиски другого места служения проходили как по «сарафанному радио» через клир, так и в соц.сетях, где очень много нашего брата.

Господь меня привел к прекрасным людям – старообрядцам (единоверцам МП), у которых всегда в дефиците священники. Они напрямую без правящего епископа подчиняются Патриарху. Когда из Москвы пришла просьба меня командировать к ним на приход, то оказалось, а правильнее сказать, не оказалось даже документов в «деле», что я был в запрете.

Как я прожил это время (полгода) без работы и паспорта? Это было чудо! Если бы кто-то мне это рассказал, то мне самому тяжело было бы в это поверить. Господь не оставил без помощи.

Я занимался публицистикой, описывал события в Новороссии, помогал благотворительностью ополченцам, и это давало мне хлеб.

Помогал другим беженцам, которые оказались в еще более худшей ситуации, чем я. Двоих бездомных беженцев из Луганска принял к себе на квартиру, которую снимал. Понятно, что это не всем нравилось, не все понимали и дело в том, что один из подопечных был психически нездоров. Но я отвечал, мы ничего не имеем, но принимаем самого Христа, мы бедны, но обогащаем других, и эту радость у нас никто не отнимет! После войны меняется психика у человека, и ты потом дорожишь жизнью каждого человека.

Как-то приезжаю в Москву, вдруг звонок, «вы такой-то, — да, — подойдите по такому-то адресу, я читаю ваши статьи, спасибо вам». Он меня нашёл через издание, где я печатался. Я подошел, человек оказался душевный, первый раз вижу… Он помог мне и моей семье выйти из затруднительного финансового положения. Мы с семьей даже отдохнули на море, и это было Божьим бальзамом после пережитых кошмаров войны.

Практически очень похожая сложилась ситуация и с получением гражданства. После всех мытарств мне представилась хорошая возможность устроиться в другую епархию, где я и служу по настоящее время.

Категорически не рекомендую уходить в запой с горя, бездействовать, идти в раскол и мстить обидчикам. Главное, не унывать и не роптать в такой ситуации, а действовать. Не рекомендую сидеть на шее благотворителей, а своими руками добывать хлеб.

Занимаясь публицистикой, я удостоился быть Дипломантом международной литературно-медийной премии имени Олеся Бузины.

Конечно же, не у всех складываются обстоятельства таким чудесным образом. А значит, необходимо как-то социализироваться в обществе, даже если вы ничего не умеете, кроме службы. Существуют разные специфические профессиональные курсы, после обучения на которых есть неплохая возможность трудоустроиться. Также важно, чтобы кроме заработка вы занимались самосовершенствованием, да хоть иностранный язык начните учить, вождению авто научитесь, вспомните о своем хобби и т.д.

Помните, что во всём есть воля Божия. Я искал совета и помощи у старцев. Когда приехал на приём к старцу схиархимандриту Илии (Ноздрину), оказалось чудесным образом, что он за день принял только одного меня, несмотря на то, что была большущая очередь. Он мне ответил: «Я — не архиерей, чтобы давать приход. Но сейчас получить «запрет» в Русской Церкви по наваждению — это награда у Бога выше митры»!

Близким, родным и благодетелям. Конечно же, священника нужно поддерживать морально и материально. Настраивать на социализацию, не тешить самолюбие, чтобы это не превратилось в самодурство. Чтобы священнику отойти от шока (если такой возник) и смягчить душевную боль, важно занять батюшку активной деятельностью и сменой среды пребывания, насыщать другими яркими впечатлениями. Напоминать ему, что нужно возвращаться к служению у престола. Самому быть примером благочестия. Открою вам совсем не тайну: очень часто священникам снится, что они совершают службу, и, проснувшись, на глаза накатываются слезы…

Священникам-коллегам. В жизни встречаются не только те, кто препятствует, но есть и те, кто радость и горе, последний кусок хлеба разделят с коллегой. Не нужно пренебрегать даже самым последним грешником, через него также действует Бог. И кто знает, у кого большее покаяние? И первым утешением или поддержкой «запрещенному» станет стимулирование его к праведной и благочестивой жизни, а плюнуть в душу «запрещенному» — потом разделить его участь.

У меня до сих пор болит душа об одной истории. Это было в Полтаве. Старенький батюшка раньше служил в пригородном храме, по каким-то причинам он оказался за штатом. Он практически уже не имел родственников. Он часто любил находиться в яблоневом саду, который был между храмом и школой. Его любимым делом было разговаривать с прогуливающимися детьми о Боге. В том храме, где он раньше служил, местный настоятель, мягко говоря, холодно относился к нему. В день Светлого Христова Воскресения он хотел причаститься, но настоятель отказал ему. С горя, возможно, батюшка выпил, но окончательно неизвестно, только в тот день он умер. Соседи обнаружили его тело только на третью неделю по невыносимому смраду от разлагающегося тела, которое лежало посреди комнаты. Так вот спрашивается, на чьей совести такая смерть? А что нас будет ждать в старости, дорогие отцы и мои коллеги, скажите?

Если вас запретили без указания канонических правил, без епархиального суда и без выдачи документа, подтверждающего статус вашего запрета. Конечно же, это вопиющее нарушение против жизненного уклада Церкви и священника. Нельзя промедлить ни одного дня и нужно подавать апелляцию в Общий церковный суд. Не теряйте время! То же самое касается, если вы считаете, что вас запретили канонически необоснованно, если было нарушено судопроизводство, из-за чего решение было вынесено несправедливо, для этого и существует Общий церковный суд (не путайте с Епархиальным судом). Порядок и причины, по которым подается апелляция, официально подробно описываются в «Положении о церковном суде Русской Православной Церкви (Московского Патриархата)» ст. 27, 34-57. Обязательно ознакомьтесь. Правящему архиерею в таком случае выносится выговор с занесением в личное дело за «превышение должностных полномочий, повлекшее за собой возникновение ситуации, порочащей лицо Церкви». И, таких решении Общего церковного суда достаточно. Таких проблем никакой архиерей не желает иметь. Поэтому ситуация в большинстве случаев разрешается при первой новости, что вы подали документы в Общий церковный суд.

Как лечат архиереи «запретных»? Примеры. Есть архиереи, которые лечат эпитимиями, дополнительными послушаниями, не доводя до запрета, но есть те, которые руководствуются принципом «нет человека – нет проблемы».

Вспоминаю, когда я служил в Полтаве, мне благочинный показывал запретного дьякона-дедушку, он в советское время под давлением публично отрекся от Бога, «мы ему не один раз предлагали вернуться к вере и служить Богу в Церкви, но тот отказался».

Мне по величайшей милости Божией довелось служить в одной епархии с епископом Северодонецким Агапитом (Бевциком), который сейчас митрополит Могилев-Подольский и Шаргородский в Винницкой области. Это тот самый современный исповедник веры Христовой, которого похитила СБУ и насильно привезла в Киев для участия в «объединительном» лжесоборе раскольников.

Так вот, когда он был переведен на новую кафедру, в скором времени он распорядился, чтобы благочинные пригласили к нему всех запрещенных священников в его епархии. Он с каждым отдельно провел беседу. Некоторым помог восстановиться. Тех иеромонахов, которые были женаты, просил чаще причащаться и вернуться к служению. К тем священникам, которые не пришли к нему, он сам лично приехал домой и поговорил с ними!

Видя его такую величайшую любовь к священникам, к нему переходили раскольники с приходами из УАПЦ, УПЦ КП, РЗПЦ (самосвяты, катакомбники), униаты, — он их перерукополагал и давал второй билет в жизнь. И эти священники верой, правдой и чистотою ревностно служили на приходах! Я как-то владыку спрашиваю: «Вы не пожалели в своей жизни, что кого-то приняли?» Он ответил: «Нет, Олег, я вижу, что они стали другими, да и ситуацию нужно понимать, почему человек ошибся». Владыко, многая Вам лета!

Могу сейчас сказать, что и в России есть такой епископ — владыка Городецкий и Ветлужский Августин (Нижегородская обл.). Он принимает всех монахов (с перспективой стать священником) и иеромонахов, после испытания даёт приход. Система такова, что все в обязательном порядке проходят обучение, при том, что учебу оплачивает епархия! Налоги на приходы уже как пятый год не подымались, конвертов нет, товар не навязывают, за приезды архиерея и на праздники деньги со священников категорически не собирают, священников без надобности с места на место не переводят, владыка очень любит и поощряет деятельных и активных священников. Женатых также принимает, но более выборочно, попробовать можно и нужно. Всегда к нему можно обратиться за советом и помощью, или просто поговорить по душам. К братии монастыря он относится как родной отец.

О суде над священниками Владимиром и Анастасием Головиными. «Верую в Святую Соборную и Апостольскую Церковь», пусть это будет не только декларация, а и свойство видимого земного института.

«Верую в Апостольскую Церковь» — этот принцип заключается в том, что есть апостольская иерархия и «младший да не дерзнет судить старшего». А как суд над ними произошел? Давайте посмотрим, кто из членов церковного суда был старше отца Владимира? Какой жизненный опыт имеет выпускник-заочник семинарии со стажем год или два в служении по отношению к опытному протоиерею?

Согласно правилам Русской Православной Церкви, лишить сана священника может только последняя инстанция — Архиерейский собор после резолюции Патриарха, а епархиальный суд, согласно ст. 24 Положения о церковном суде РПЦ (МП), только РАССМАТРИВАЕТ дело о извержении из сана, но не лишает сана.

Читаем далее п. 3 ст. 47: «решения епархиального суда вступают в законную силу с момента их утверждения епархиальным архиереем, а в случаях, предусмотренным пунктом 4 настоящей статьи, с момента утверждения соответствующих канонических прещений Патриархом или Священным Синодом. П. 4 ст. 47: «Патриарх утверждает наложенные епархиальным архиереем канонические прещения в виде пожизненного запрещения в священнослужении, извержения из сана или отлучения от Церкви».

«Верую в Святую Церковь». Это в каких таких апостольских правилах написано, что сын в ответе за отца и его запрещать за это?

«Верую в Соборную Церковь». Обвинения отцов Головиных в том, что они руки возлагали, лечили? Тогда запретите апостолов. Обвинение в коммерческом культе? Тогда закройте в каждом храме иконную лавку, запретите тех, кто установил культ навязываемых покупок, подарков, конвертов и т.д. Обвинение за молитву по соглашению? Тогда издайте указ, чтобы ни в одном храме не читались молитвы, требы, молебны, панихиды в одно и то же время. Попробуйте отменить апостольское наставление «непрестанно молитесь».

В чем же тогда «Соборность Церкви», в «карманном» применения канонических правил местным епископом, который сначала это благословлял, а потом вдруг нет?

Это же очевидное нарушение свойств «Святой Соборной и Апостольской Церкви».

Могу сказать, что не все мне нравится в проповедях Головиных, например, эпатажность в высказываниях на проповеди, но это не повод лишать их сана.

Я как священник могу реально засвидетельствовать даже на примере нашего маленького городка, где я живу. Люди, которых называли отбросами общества, пьющими, которые досаждали соседям, на них не действовали наши проповеди и обращения к ним. Их «случайно» привезли знакомые в Болгар на молитву, и их жизнь изменилась от греха к праведности, теперь они регулярно к нам ходят на службу и причащаются. И таких судеб по миру десятки тысяч.

Мне вновь вспоминаются слова современного старца Илии (Ноздрина): «Нет выше награды у Бога, чем получить «запрет» в Русской Церкви по наваждению, это награда выше чем митра».

Дорогие отцы и те кто вместе с вами, хочу закончить эту статью словами Святейшего Патриарха Кирилла, простите, возможно, передам не совсем дословно: «Церковь — это наша Матерь, и если Она больная, то я на своих руках Ее понесу и не брошу Ее». Желаю, чтобы и мы друг к другу проявляли эту исцеляющую любовь и труд. Спаси Вас Господи! Всех крепко обнимаю и желаю, чтобы мы, священники, праведно и ревностно до скончания века служили Христу Богу нашему. Аминь.

Источник: Русская Народная Линия