Постмодернистская культура на глазах теряет позиции в сфере политики. Очередным тому доказательством стало резонансное замечание Патриарха Кирилла болгарскому президенту Румену Радеву, касающееся роли русской армии в освобождении этой страны от османского ига.

Стоит напомнить эти слова: «Россия не посмотрела на Европу. Движимая своей любовью, ослабленная и не имеющая никакой политической поддержки в мире, начала борьбу. Это великий пример того, как духовная, культурная солидарность превозмогает политический прагматизм. Я рад, что могу вам это сказать. Не Польша, не Литва — Россия! Мне трудно было слышать все эти ссылки на участие других стран в освобождении. Ни польский, ни литовский сеймы не принимали участие в решении о начале войны с Османской империей. Надеюсь, СМИ нас слышат и передадут мое разочарование неправильной интерпретацией…»

Эта принципиальная критика говорит о многом. Конечно, концепции альтернативной истории и постмодернистская политическая доктрина еще в ходу, и они не приемлют историческую правду, историческую справедливость и право на прямое высказывание. Поэтому можно лишь сожалеть, что болгарское руководство пока еще пребывает в плену устаревшей антироссийской парадигмы.

Разумеется, доктрину победы «содружества наций» над Османской империей — как и сопутствующий миф о победе «объединенной Европы» над Гитлером (которому на самом деле рукоплескала значительная часть Европы) придумало не болгарское руководство. Это составная часть атлантистской концепции сдерживания России. Концепции дискриминационной. Но объективный смысл сказанного болгарскими официальными лицами нельзя охарактеризовать иначе как псевдоисторическую софистику.

Звучит эта софистика примерно так же, как некоторое время назад звучало высказывание украинской активистки Лизы Богуцкой о том, что победу над рейхом якобы одержали в первую очередь украинцы: «Я помню по истории, по школе, фильмов сколько было… Первый украинский фронт, Второй украинский фронт, третий, четвертый, белорусские фронты… а российские фронты? Вы помните российский фронт? Ну, был Дальневосточный…». Человек элементарно путает территориальный принцип наименования с национальным составом воюющих частей.

У Радева все выглядит довольно похожим образом. С 1874-го года в Российской империи всеобщая воинская повинность распространялась на русских, украинцев и белорусов, а другие народы, населявшие Российскую империю, были от нее освобождены. Начиная с Петра, пехотные и кавалерийские полки носили названия по месту своего формирования, а не национального происхождения. Так, 3-й Финский батальон располагался на территории Финляндии, но был укомплектован главным образом русскими: финны были освобождены от воинской повинности. То есть, конечно, никто не сомневается в личной храбрости отдельных финнов, литовцев и поляков, которым довелось оказаться в некоторых батальонах Русской армии. Но это черта отдельных индивидуумов. А вот осознание братского долга перед православными болгарами и политический выбор — вступать или не вступать войну — это шаг исключительно российского государства и русского народа.

Разумеется, концепции исторического релятивизма построены на иной логике. Ее можно назвать логикой повседневной относительности. Например: ну, не может же быть так, чтобы все солдаты вермахта хотели воевать. Кто-то же не хотел? А если так… Далее понятия агрессора и жертвы размываются на глазах — и в уже бундестаге звучат покаянные речи «Коли из Уренгоя». Другой пример: разве доказано, что Москву подожгли именно наполеоновские солдаты? А может, кто-то из местных жителей бросил спичку. И тогда Наполеон — он же совсем, совсем не виноват. Сами привели французов в Москву, сами подожгли… Но эта сюрреалистическая логика смешна всем, кто не вовлечен в геополитические игры. А между тем, время политического постмодернизма проходит, ощущение близких перемен висит в воздухе. И болгарская речь Патриарха — свидетельство именно этой тенденции. Смело, вовремя и очень точно.

В рамках реакции на речь Патриарха Кирилла были попытки настаивать на том, что позиция болгарского президента неверно интерпретирована. Но это дежурные оправдания и отговорки. Любое политическое заявление имеет свой контекст. Достаточно обратить внимание на высказывания Румена Радева, сделанные им ранее, при других обстоятельствах, чтобы увидеть эту связь. Например: «Я буду защищать наше евроатлантическое членство… Я закончил две академии на Западе. Я планировал и проводил десятки учений НАТО и наших партнеров в Болгарии, и я генерал НАТО».

Какое значение имеют обстоятельства личной биографии генерала Радева? Они позволяют точно считывать идейно-политическую подоплеку его слов. А эти слова (чтобы не сказать — гуманитарно-исторические операции) делают болгарский народ заложником отжившей свой век антиисторической логики. Должно ли нас это беспокоить, а тем более удивлять — после той позиции, которую занимало болгарское руководство в 1941-м и в 1991-м годах? Вопрос философский. Но беда-то в том, что опоздать на исторический поезд рискуют простые болгары, а не их правящий класс.

Задача этой концепции расчленить единую российскую субъектность на составные части. То есть лишить Россию права на собственную большую историю и как следствие права на современную большую политику. Именно для этого в западной политизированной историографии последовательно проводится мысль, что не Россия принимала участие во всех её крупных исторических победах, а отдельные народы, входившие в её состав. Утверждение этой идеи в самих западных обществах — это первый шаг. Второй шаг — приучить к такому взгляду на собственную историю самих русских. Именно эта попытка была сделана в Болгарии. Президент Болгарии в своей речи пытался в очередной раз закрепить мысль о маргинальном месте России в общемировой истории и пытался использовать присутствие Патриарха Кирилла для легализации этой идеи. Патриарх не дал ему этого сделать.

С этой точки зрения болгарская речь Патриарха Кирилла — неоспоримая победа.

Современный мир стремительно движется от политиканских утопий к осознанию определяющей роли традиций и исторических констант. Значит, необходимо расставлять точки над «i» и в исторических вопросах, и в том, что касается мировых процессов сегодняшнего дня. Именно поэтому в России позиция Патриарха Кирилла нашла понимание у всех, за исключением воинствующих секуляристов и откровенных церковных маргиналов, равнодушных к судьбе многомиллионной России и Церкви.

Настоящая позиция Патриарха Кирилла укрепляет интеграционные связи между всеми православными народами.

Сегодня многие привычные понятия подвергаются переосмыслению. Это касается и понятия «интеграция». Еще недавно интеграционными процессами называли экспансию транснационального капитала. Но глобальный проект обнаружил свою историческую несостоятельность, эпоха однополярности закончилась. Поэтому вектор интеграции поменялся. Сегодня пространством сборки любого интеграционного проекта (а их отныне будет много) становится исторический мир нации, народа или близких друг другу народов, а не набор искусственных политических конструктов, удовлетворяющих интересы транснациональных группировок и не адекватный культурно-историческим реалиям.

Многопоярность означает отсутствие единой мировой идеологии, отсутствие «нового Рима» в лице Вашингтонского консенсуса. Россия — один из полюсов многополярного мира и наследница Византии — уважает чужие традиции. Она никогда не претендовала на переписывание чьих-то идентичностей, как это делали атлантистские элиты, диспетчеры глобалистской утопии. Наша страна выстраивает отношения с другими странами, исходя из подлинной субьектности стран и народов.

По меньшей мере, контрпродуктивно следовать схемам и мифам атлантистской мессианской утопии. Бессмысленно и безответственно по отношению к своему народу делать его заложником прежних разделительных линий, проведенных в угоду расчеловечивающим проектам. Это тупиковый сценарий развития, он опровергнут историей. Весь западный мир, подобно бывшему СССР, сегодня стоит на пороге кардинальной исторической перестройки.

На фоне этих процессов болгарам и русским неизбежно придется актуализировать наши глубинные связи — заново осмыслить те периоды истории, в рамках которых наши национальные судьбы пересекаются. Мы осознаем себя равноправными субъектами восточно-христианского исторического мира. Наши народы ощущают эту тенденцию. Именно об этом говорил Святейший Патриарх Кирилл, обращаясь к братскому болгарскому народу.

Источник: Парламентская Газета