Попытаемся разобраться, какие ценности предлагают человеку православная культура и либеральный гуманизм — противоположные мировоззренческие концепции, выбор между которыми рано или поздно предстоит сделать каждому.

В основе православной культуры лежит восточнохристианское осмысление сущности мироздания, места в нём Бога и человека, характера отношений между ними, смысла человеческой жизни. В этом аспекте православную культуру часто сравнивают с солнечным светом, который освещает человека изнутри и наполняет его жизнь высшим, духовным смыслом. Не случайно на входе в храм святой Татианы при Московском университете начертаны слова: «Свет Христов просвещает всех», то есть в основе любых знаний лежит образ Создателя, а приобщение к ценностям православной культуры есть познание этого образа. Деление православной культуры на нравственную и художественную весьма условно. Православное художественное творчество не просто отражает богословские истины — оно пронизано нравственным началом, равно как и образ жизни православного человека включает в себя православную музыку, иконопись, зодчество и т.д. Поэтому православную культуру можно рассматривать как синтез образа жизни, отраженного в бытовом укладе и художественном творчестве, в основе которого лежит Первообраз Создателя. В свете христианской истины наши предки издревле воспринимали «образование» не как получение багажа конкретных знаний, а как восстановление в себе образа и подобия Творца.

Важнейшее достоинство православной культуры состоит в том, что она показывает фундамент, на котором базируется мироздание, конституирующей основой которого является не борьба классов и вражда между людьми, а любовь и красота мира и человека. Всё, что создано Божественной любовью, прекрасно и совершенно, а зло и разрушение были привнесены в мир самим человеком, решившим однажды стать, «как бог». Поэтому восстановление нравственной красоты человеческой личности и есть приобщение к ценностям православной культуры, в которой существует глубокая связь между понятиями «свобода» и «ответственность», «благочестие» и «добродетель», «служение Богу, Отечеству и людям». Художественные ценности православной культуры, многие из которых — шедевры мирового значения, являются видимым отражением духовной жизни народа. Их изучение способствует приобщению к традициям предков, к духовному осмыслению своего места в современном мире, восстановлению в себе утраченного нравственного образа.

Мировоззренческому выбору, основанному на ценностях православной культуры, противостоит гуманистический идеал, центром которого является человек без Бога, сам ставший, «как бог». Безрелигиозная (светская) культура также имеет свой источник, но это не солнечный Божественный свет, питающий православную культуру, а человеческий разум, за которым признаётся способность формулировать и познавать абсолютные истины.

Гуманизм возник в Европе в период распада средневековья как попытка создания безрелигиозной системы взглядов, отвечающей на «вечные вопросы» о смысле жизни и бытия. Он заложил основы светской культуры и образования. Вначале гуманизм был учением, сохранившим основы христианской традиции, которому европейское человечество обязано лучшими достижениями: отменой рабства, политическими свободами, введением гарантий неприкосновенности личности, социальными и гуманитарными реформами. Поэтому многие образцы светского искусства обладают высоким эстетическим потенциалом.

Но в традиционной форме гуманизм оказался противоречивым и несостоятельным, так как замена веры в абсолютные и объективные ценности, существующие вне разума и воли человека, удовлетворением его субъективных потребностей, столь различных у разных людей, с самого начала таила в себе разрушительный мотив: сколько людей — столько мнений об истине, добре и зле. В современном мире существует много гуманистических концепций, но основные постулаты гуманизма могут быть определены тремя положениями: «Человек — высшее существо на земле»; «Все люди равны в своих естественных правах»; «Каждый человек имеет право на свободное развитие и проявление всех своих способностей». Именно эти положения гуманизма определяют не только высшую политику ряда современных государств, но и мировоззренческий выбор определённой части нашего общества.

При беглом взгляде «со стороны» может показаться, что между христианством и гуманизмом есть много общего. Так, гуманисту нравятся этические понятия христианства о достоинстве и уникальности человеческой личности, её свободе; о том, что люди должны жить в мире и согласии, уважать права и свободы друг друга. Но гуманист пытается все христианские понятия приспособить под своё понимание, тем самым переворачивая их смысл, что приводит к изменению их сущностных основ. Попробуем весьма схематично разобраться в этих изменениях.

Гуманист не согласен с тем, как религия определяет место человека по отношению к Богу, поэтому в центре гуманистического мировоззрения находится не Бог, а человек как высшее существо. Если Бога нет, то человек — продукт естественного отбора и «высшая, разумная обезьяна», о чём продолжают повествовать учебники по биологии. Некоторые гуманистические системы близки к деизму, поэтому Бог мыслится как некий абстрактный Высший разум, никак не связанный с конкретным человеком, который всё равно остаётся высшим существом. В противоположность гуманизму, христианское мировоззрение утверждает, что хотя человек — венец Божественного творения, но между ним и Богом — онтологическая пропасть: человек никогда не сможет быть равен своему Создателю, но может быть лишь подобен Ему.

Отрицая Бога, гуманист отрицает и христианское учение о происхождении зла как следствия грехопадения первых людей. Откуда тогда зло в мире? Откуда угодно: от природы, государственной власти, классового противника, но не от меня, так как я никаких законов не нарушал. Так противостояние классов и ненависть людей определяются как объективно существующие, сущностные явления. Логическое продолжение этого положения приводит гуманиста к признанию, что конституирующим основанием мироздания является не любовь и добро, а вражда и ненависть классов и людей друг к другу. Православная культура не считает зло явлением сущностным, то есть оно лишь проявление конкретного действия, как объективно не существует тьмы, (это лишь отсутствие света). Зло — это отсутствие любви и добра, а его наличие в мире — результат человеческого выбора.

Отказ от Бога приводит гуманиста и к отрицанию голоса Божия в душе человека, который христиане называют совестью. Но в природе человека нет такого телесного органа или душевного качества, которые позволяли бы безошибочно избрать путь, полезный или вредный. У него нет внутреннего зрения, чтобы видеть глубинные причинноследственные связи всех своих поступков и их последствия. Нет такой науки, овладение которой позволит человеку сделать единственно правильный выбор между добром и злом. Только голос Бога в душе и Богообщение позволяют найти выход, не нарушающий интересов и нравственного устроения человека. Решение и серьёзных мировоззренческих, и повседневных житейских проблем всегда ставит человека перед выбором, последствия которого могут сказаться не только на его жизни сразу, но и на судьбе его потомков. Зная это, Бог для его же блага предостерегает человека от смешения в его душе добра и зла, так как сам человек не сможет найти выход из этого мутного потока.

В безрелигиозном гуманистическом мировоззрении отсутствует понятие греха, но есть понятие о нарушении принятого в обществе закона. Бессовестный поступок понимается как нарушение юридической нормы. Высшим нравственным идеалом становятся отношения, основанные на формуле: «Не делай другому того, что не хочешь потерпеть сам», а не христианский нравственный идеал любви к Богу и ближним. При таком подходе главное место в привитии этических норм и нравственных понятий начинает занимать воспитание ребёнка в духе соблюдения юридических законов, а не в пристальном внимании к собственному внутреннему миру и своей совести.

В таком случае для человека всегда есть соблазн («если никто не видит») пренебречь внешним законом: ведь «если нет Бога, то всё позволено» (Ф.М. Достоевский), что создаёт почву для двоемыслия и двойных стандартов. Более того, гуманистический нравственный принцип не предполагает жертвенной, бескорыстной любви, которая является основой отношений в Православии, когда, отдавая бескорыстно, человек не рассчитывает на равное вознаграждение.

Все естественные потребности гуманиста связаны с земной жизнью человека как единственной, и они должны удовлетворяться, что регулируется законом, так как подобные потребности есть и у других людей. Данное положение лежит в основе современного правозащитного движения, требующего соблюдения любых естественных прав человека. Гуманистический идеал всесторонне развитой личности искажает саму сущность человека, так как предполагает строить его воспитание на удовлетворении естественных потребностей, границы которых сам человек определить не может. Отсюда противоестественная для православной культуры борьба за права сексуальных меньшинств, легализацию однополых браков, оправдание абортов, эвтаназии и всевозможных пороков. Признание земной жизни высшей ценностью ориентирует человека на успех, карьеру и земные блага, при этом другие люди рассматриваются лишь как конкуренты в борьбе за эти блага, поэтому они чаще враги, чем друзья.

И православная культура, и гуманизм утверждают, что человек — существо свободное. Но свобода христианина состоит в добровольном следовании за голосом Бога в своей душе, а свобода гуманиста — в следовании за своими потребностями. С точки зрения гуманиста, христианин — несвободный человек, а с точки зрения христианина, гуманист — раб самого себя, своих потребностей и желаний. Кто из них прав? Это и есть личный мировоззренческий выбор.

Исследования специалистов в различных областях знаний показывают, что российская цивилизация имеет свои представления о мире и месте человека в нём, так как её развитие базировалось на ценностях православной культуры и её традициях. Либерализация российской экономики в начале 90х годов XX века характеризовалась не только экономическими процессами, но и попытками привнести в сознание большой массы людей новые нравственные ценности, противоречащие традиционному мировоззрению и миропониманию. В основе этих «новых ценностей» лежит гуманистическая идеология индивидуализма, накопительства, чувство национальной ущербности и цивилизационной отсталости. Эти черты оказались чуждыми традиционной российской культуре, что обусловило, в частности, демографический кризис, поставив страну на грань выживания. Народу было предложено поменять свои нравственные устои на чужеродные, что привело к глубинной психологической реакции их отторжения, вызвавшей рост смертности населения.

Западные страны, несомненно, достигли значительного технического прогресса и высокого уровня жизни, и их цивилизация, основанная на либеральных идеалах, имеет свои черты и особенности. Отличия России от западноевропейских стран являются предметом исторических исследований и общественных поисков. Начиная ещё с середины XIX века Восток и Запад в сознании русского человека — не просто названия сторон света, это прежде всего два различных мировоззренческих подхода к сущности и смыслу бытия, к месту человека в мире. Но прогресс, понимаемый как материальное благополучие, не решает проблем духовного возрастания и сводит весь смысл жизни к удовлетворению земных потребностей, которые растут гораздо быстрее, чем удовлетворяются, что приводит к постепенной деградации и кризису личности.

Принимая «западную прогрессивную модель» как основу будущего развития нашей страны, мы должны принять и те следствия, которые она несет. Воспитывая ребёнка плюралистом, не имеющим высшего, абсолютного ценностного авторитета, мы должны быть готовы к тому, что в его сознании критерии добра и зла также будут не абсолютными, а относительными, зависящими от его собственного понимания и от того, насколько они удобны в использовании. Теория множественности истин приводит к размыванию понятия абсолютной ценности добра и любви. Поэтому не будем удивляться тем совершенно естественным для современного западного мира явлениям, которые пока ещё продолжают казаться нам абсурдными: росту преступлений детей против родителей, логическим следствием которого становится борьба за принятие широкого пакета документов по ювенальной юстиции (дети, освоившие права ребёнка, смогут отстаивать их в суде, выступая против своих родителей), принятию законов, защищающих эвтаназию — добровольное или с согласия родственников лишение человека жизни; законодательно закрепленному праву на однополые браки, включая возможность усыновления детей; легализации наркотиков (лукаво называемых «лёгкими») и проституции, которую рассматривают не как порок, а как сферу услуг, удовлетворяющую «естественные потребности» человека; пропаганде «безопасного секса», исключающего не только продолжение человеческого рода, но и разрушающего целомудрие человеческой природы; сведению достоинства личности к формированию особой культуры потребления, в основе которой лежит лозунг: «Ведь ты этого достоин!», и т.д.

Современная школа уже приступила к формированию человека «нового поколения». Ученик как «потребитель образовательных услуг» на уроках по основам обеспечения жизнедеятельности (ОБЖ) привыкает видеть мир через призму постоянных угроз, а спасение человека сводить к проблеме выживаемости в условиях агрессивного мира; на уроках валеологии («здорового образа жизни») на основе учений оккультных сект учится беречь (по сути, уничтожать) свой организм; на уроках культуры семейных отношений осваивает «безопасный секс» и т.д.

Так постепенно пороки становятся нормой, а чувство стыда, жертвенная любовь, патриотизм, материнство объявляются устаревшими атрибутами сознания, тогда как Православие в основу формирования личности ставило традиционные для наших предков понятия любви и милосердия. Именно Православие заложило фундамент русской национальной культуры — одной из богатейших мировых культур. Вместе они определили своеобразие духовного мира русского человека, особый строй его мышления, а в более широком смысле — его духовные ориентиры и обусловили самобытность России, что позволило многим учёным говорить об особом типе цивилизационных отношений, основанных на ценностях Православия.

Как ни трагична статистика негативных общественных явлений, она отражает лишь общие тенденции. Человек попрежнему стоит перед свободным выбором: он может или пополнять эту статистику своими действиями, или избрать иной путь. Какими мировоззренческими ценностями мы будем «питать» наших детей в процессе их воспитания, какой образ будем формировать в процессе их образования, какими истинами просвещать, зависит от мировоззренческой позиции самого воспитателя, педагога и взрослого наставника.

Источник: Православная беседа