Мне казалось, что в статье, написанной месяц назад («Матильда как акт духовного террора») я высказал свои мысли об этом феномене нашего сегодняшнего культурного пространства достаточно полно и возвращаться к теме нет нужды. Но некоторые последние события заставляют это сделать.

Прежде всего, все выступления противников фильма кристаллизовались, наконец, в некий ясный алгоритм. Русская Церковь в лице своего Предстоятеля однозначно назвала «еще не вышедший на экраны, но уже ставший печально известным фильм» фальшивкой, способной «ранить огромное количество людей»; и, признавая право художника на «художественный вымысел», отмела его право на ложь: «Ложь — это не драматургический прием… Именно ложь лежала в основе пропаганды, ввергшей наш народ в революционный хаос, а затем и в пучину страданий…».

От фальши, лжи и «спекуляций», предметом которых становятся «горькие страницы нашего прошлого» Патриарх провел прямую параллель к трагедии 1917 года, и фактически поставил режиссераУчителя и большевиков, на которых лежит грех Цареубийства, на одну доску.

(Совсем недавно, ту же оценку дал фильму и народный артист РСФСР Василий Борисович Ливанов: «Бессовестно оклеветав царя, Учитель косвенно поддержал решение Свердлова и Ленина о казни Царской семьи»).

Речь Патриарха в Храме Христа Спасителя 12 октября была в тот же день подкреплена ста тысячами подписей с требованием запретить показ «Матильды», переданных президенту православными активистами. Таким образом, до Президента было донесено соборное мнение Церкви.

Символической точкой в этом «соборном послании» Русского мира стало открытое видео-обращение депутата Натальи Поклонской к генпрокурору Чайке с требованием разобраться с картиной по существу.

Все усилия православных последних месяцев вылились, таким образом, в единый недвусмысленный и сконцентрированный во времени жест.

С другой стороны, определились, кажется, и власти, в очередной раз упрямо отмолчавшись. Что означает, по всей видимости, что «Матильда» все-таки выйдет на экраны в самые революционные дни и прокат ее будет достаточно широким.

Таковы теза и антитеза. Каков же синтез? Он, увы, как давно уже стало у нас привычным, двусмыслен и амбивалентен. Единственное, что можно сказать наверняка: власть оказалась перед развилкой, которую далее игнорировать станет ей все труднее. Перед властью стоит поистине гамлетовский вопрос: опираться ли ей далее на мнение Русской Церкви и то большинство общества, которое считает ее главным нравственным авторитетом в сегодняшней России, или — на ту клоаку «креативного класса», которая в общем пространстве Русского мира занимает место не более, нежели крыша покосившегося деревенского сортира с высоты птичьего полета. Выбор, видимо, непростой, учитывая, что насельники нашего «сортира» обладают волшебным искусством обращения народных денег в амбрэ, столь же несоотносимое (относительного числа насельников) по масштабам…

Но вопрос с кем ты — решать, разумеется, самой власти. Мы же еще раз обратимся к сути конфликта, чтобы также уже окончательно (хочется надеяться) расставить точки над «и».

2. Столетие революции в России могло бы стать важной датой для крупных культурно-исторических проектов, направленных на примирение патриотов, условно говоря, «красных» и «белых», советских и монархистов. Увы, с фильмом Учителя все вышло ровно наоборот. Возможно, власти действительно хотели, как пишет автор одного либерального портала, дать денег на фильм, «который слегка видоизменит исторические факты и покажет Николая Второго крепким государственником, человеком, приносящим свое личное счастье в жертву долгу и стране». Но почему же тогда они не предложили снять фильм монархисту Н.Михалкову? Или хотя бы просто человеку нейтральному, не из тусовки?

И если правы те, кто утверждает, что решение о финансировании «Матильды» было принято ближайшими помощниками Президента, то остается признать, что либо власть сама пытается себя свались, прибегая для этого к испытанному методу самоубийства, либо — что она попала в хорошо расставленную ловушку. Более согласно со здравым смыслом, разумеется, второе. И поскольку многие уже составили свои версии событий, выскажу на этот счет свое скромное мнение и я.

Вполне вероятно, что где-то между ближайшим окружением Путина и трущимся к ним флагманами «креативного класса» могла возникнуть идея снять фильм о монархе, как обычном человеке — человеке, как все, которому ничто человеческое не чуждо (вспомним недавний успех английского «Король говорит»). Самому Путину явно не слишком близка идея сакральности власти, а постоянные сравнения его с монархом не могут не раздражать. (Вспомним, кстати, не столь давнюю выходку популярного клоуна Г.Хазанова, пытавшегося, во время личной встречи, напялить поддельную корону на голову президента).

Возможно, идея профинансировать и ангажировать от лица власти кино, которое транслировало бы главный мессидж светского гуманизма: власть есть всего лишь «эффективный менеджмент», а правитель — человек как все, — пришлась Путину по душе. И, получив добро, «креативный класс» взялся за дело. К которому, разумеется, скоро подключились и те ценные представители класса, которые прекрасно понимают всю его глубинную подоплеку. То есть, вполне отдают себе отчет в том, что власть есть не просто «эффективный менеджмент», а Царь — не есть просто «человек как все». И что все это очень и очень серьезно.

Что же именно? Многое мы уже сказали на эту тему в прошлой статье. Надеясь, однако, что нас читают не только православные монархисты, но и простые люди, которые хотят искренне разобраться в происходящем, постараемся еще раз, не слишком повторяясь, объяснить в нескольких кратких тезисах самую суть дела.

Во-первых, еще раз напомним, что для Церкви (причем, не только для православных, но и для католиков) Христианский Император (Царь, Король) — фигура сакральная. Царь, согласно христианской мистике, богословию царства, есть своего рода местоблюститель Царя царей — Иисуса Христа (не случайно, византийский трон был двухместным: предполагалось, что император символически оставляет первое место за Христом). Император, таким образом, понимался как хранитель трона, который должен передать его истинному Царю царей в момент Его Второго Пришествия. Упразднение «хранителя трона» означало бы обрыв непрерывной нити истинной власти, и, следовательно, открытие дороги Антихристу.

Вот почему фигура Императора признавалась сакральной. Вот почему Император венчался и помазывался на царство в особом церковном таинстве — столь же важном и принципиальном для Империи и народа в целом, как таинство венчания для обычной семьи или таинство крещения для отдельного человека. Вот почему Цареубийство всегда воспринималось в Христианском мире как величайшее святотатство, подобное убийству Христа: «не прикасайтесь к помазанникам Моим», — предупреждает Писание. (Понятно отсюда, что всякое Цареубийство должно неизбежно мистической тенью падать и на народ, его допустивший).

Увы, и в истории ранней и в истории поздних империй случалось немало дворцовых переворотов и цареубийств. Однако, одно дело дворцовый переворот, покушающийся на то, чтобы присвоить корону, совсем другое — убийство Монарха, обставленное как «законный приговор» и покушающееся на саму мистику царства. Таких великих преступлений история Христианского мира знает всего три, каждое из которых становилось грозной вехой, еще одним зловещим знаком победы темных сил, еще одним витком духовной катастрофы Христианского мира.

Первой сакральной жертвой темных сил стал Карл I Стюарт, казненный 30 января (12 февраля) 1649 г. в Лондоне узурпатором-кальвинистом Кромвелем по приговору английского парламента. Карл был благородный человек, Кромвель был негодяй. Вся ситуация суда была отвратительна по существу, а приговор законному Монарху — глумлением над здравым смыслом и человеческим правосудием. Судейское действо, разыгранное Кромвелем, было по сути уголовным убийством, чуть закамуфлированным под правосудие. Убийством в превосходной степени — Цареубийством.

Сама «доктрина цареубийства» была к тому времени детально разработана кальвинистскими казуистами, творцами нового мира. Французских кальвинистов-гугенотов не зря называли «монархомахами» (цареборцами). Эти люди (за спинами которых стояли крупные финансисты и фрондирующая аристократия того времени) были настоящей армией темных сил, люто ненавидящих традиционный Христианский мир и объявивших ему войну на уничтожение. А поскольку Король и Папа были столпами Традиции, ясно, что нужно было делать для ее сокрушения.

Итак, Король устранялся, чтобы, как говорит Писание, открыть дорогу «тайне беззакония», открыть дорогу Антихристу. И последствия не замедлили себя ждать. Кровью Карла I Стюарта был скреплен новый «Вестфальский порядок» Европы, наступивший после истребительной «Тридцатилетней войны» (1618-1648), и означавший упразднение власти Римской Империи над большей частью Континента. Европа утрачивала былое единство (время великих Походов в Святую Землю за отвоевание Креста Господня было окончательно забыто), а христианские народы обращались в национальные анклавы, которые стало удобно стравливать между собой в новых войнах за «права нации» и чужой «клок сена» (как говаривал Гамлет).

Первым же действием Кромвеля после убийства Короля стал геноцид католической Ирландии. «Красная армия» Кромвеля (которой будет подражать впоследствии Л. Троцкий) огнем и мечом прошла по землям католиков, сжигая монастыри, храмы, уничтожая кресты и иконы, вешая священников, а также всех вообще мужчин, женщин и детей. За четыре года кровавых карательных экспедиций кальвинистами было вырезано 90% (!) населения Ирландии, из 1,5 млн. жителей которой в живых едва ли осталось 150 тыс. человек.

Еще более ужасные события последовали за казнью Людовика ХVI во время так наз. великой французской революции. Согнанные палачами к эшафоту парижане, в ужасе наблюдавшие за казнью своего Короля, были окроплены его святой кровью (словно в повторение библейского: «кровь его на нас и на детях наших»). Этой показательной казнью первого Монарха Европы негодяи-заговорщики отпраздновали уничтожение власти Христианской Церкви в самом сердце Европы и открытие эпохи всеобщей смуты и хаоса.

А за казнью Короля уже традиционно последовал геноцид народа. В следующие полтора года карательная машина французской революции уничтожила до миллиона жителей монархической Вандеи (опыт французской «машины демократии», в виде потопления груженных людьми доверху барж, впоследствии использовала красный комиссар Розалия Землячка в Крыму). Так начиналось кровавое перематывание европейских народов в колесах новой революционной эры под зловещие заклинания «свободы, равенства, братства»…

Третьим и самым мрачным злодеянием этого рода стал расстрел Царской Семьи в России 1918 г. Преступление это до сих пор покрыто сплошным туманом тайн и недомолвок. Однако и здесь, как и в приведенных выше примерах, слишком многое указывает на сакральный характер произошедшего.

Приведем вкратце выводы лишь одного исследования, проясняющего ритуальный характер этого страшного преступления. Следователи сразу обратили внимание на две многозначительные надписи на стене подвала Ипатьевского дома, оставленные среди всевозможной похабщины и частушек («Царя русского Николу…» и проч.). Первая из них гласила: Balsatzar ward in selbiger Nacht // Von seinen Knechten umgebracht.

Надпись эта представляла собой чуть переиначенную строку из стихотворения Г. Гейне «Валтасар»: «Валтасар сегодня ночью был убит своими слугами».

Интересна она, прежде всего, написанием имени вавилонского царя Belsa-tzar, что на «лоскутном диалекте» идиша читается как «Белый Царь». Эту игру слов (легко понятную и по-немецки) использовал уже сам Гейне, с большим сочувствием, как и большая часть его соплеменников, относившийся к революционному движению (в прижизненных изданиях «Валтасара» мы видим именно такое написание). Под Белым Царем понимались правители арийских, белых, христианских народов: то есть как Германского Кайзера, так и Русского царя. В общем же революционном контексте строка Гейне не могла быть воспринята иначе, как призыв и пророчество. Надпись,оставленная в подвале дома Ипатьева, очевидно, и предназначалась народам, которым возвещалось об исполнении этого пророчества.

Вторая надпись, имеющая гораздо более сакральный характер, и использующая буквы еврейского алфавита, могла быть прочитана только посвященными, и могла означать (с отсылкой к мифу о «Валтасаре»), вероятно, следующее: NCRU <parsin>, т.е.: Николай Царь Русский расчленен <так же, как и Его Царство>. (Подробнее о смысле оставленных надписей см. замечательное исследование Наталии Ганиной и Григория Николаева «Место зла».

Оставил ли эти надписи кто-то из расстрельной команды (Яков Юровский? Исаак Голощекин? Петр Войков?), или то были таинственные «люди в черном», о присутствии которых очевидцы сообщали следствию Соколова? Так или иначе, очевидно, что этой надписью цареубийцы, или те, кто стоял за ними, возвещали, что последняя плотина, удерживающая мир от кровавого потопа прорвана, что время Великой Смуты и «освобождения мира» от власти Христа, наконец, пришло.

Стомиллионные жертвы русского народа (как говорит сегодня Патриарх: «Царственные страстотерпцы, сонм новомучеников и исповедников за веру, сотни тысяч жертв, уничтоженное духовное наследие, изгнание интеллектуального цвета нации за ее пределы») и геноцид прочих христианских народов в ХХ веке открывались именно этой сакральной жертвой.

3. От трагических страниц истории вернемся к нашим баранам. Две «сакральные надписи» в окружении похабных граффити — ничего нам это не напоминает? Да, кажется, перед нами ясный, полный и целостный образ так наз. «фильма «Матильда»». Пошлый водевильчик на потеху безродным хамам (в которых только и может обратиться народ, после того, как ему отрубили голову актом Цареубийства), снабженный одновременно тайнописью «для своих» и «всех прочих»…

Некоторые моменты этой «тайнописи» стали очевидны сразу. Прежде всего, выбор режиссера, с его бэкграундом, отсылающим к сотоварищам Гейне.

Не хочу сказать ничего плохого о г-не Учителе, но имей он хоть грамм здравого ума и исторической памяти, он должен был, как от огня, бежать от заманчивого предложения снять фильм о последнем Русском Царе, учитывая все возможные опасные коннотации и ассоциации. Конечно, г-н Учитель, получив заказ на фильм, мог бы поступить как Илья Резник, написавший молитву царю Николаю. И, в этом случае, вопросов к его происхождению не возникло бы. Даже наоборот, великодушный Русский народ расценил бы такой фильм как покаяние за грех Цареубийства, непосредственными исполнителями которого стали Свердлов и Юровский, но и всего революционного еврейства, принявшего живейшее участие в уничтожении русской культуры, аристократии и народа. Но он, увы, поступил иначе.

Далее — выбор актера на главную роль. Причисленного к лику святых Царя в фильме Учителя сыграл Ларс Айдингер, как раз перед этим сыгравший откровенную роль в «Пеликаньей компании» Гринуэя (в фильме, который сам режиссер назвал порнографическим, и, при том, откровенно глумящимся над Ветхим и Новым Заветом). Последнее было уже откровенной провокацией, выходящей за все мыслимые рамки.

Наконец, сама эта водевильная интрижка, явленная на месте большой Русской трагедии, стоившей России сто миллионов жизней в ХХ веке, и, особенно, дата премьеры, назначенная чуть не на самый юбилей революции — как все это должно было понять? Если власть хочет сказать, что пошлая мелодрама на том месте, где полагается быть эпической фреске формата «Войны и мира» Бондарчука или «Андрея Рублева» Тарковского — это и есть ее сегодняшний большой стиль, то замысел однозначно удался.

Но православные, умеющие считывать духовные знаки там, где толпа видит лишь каракули борзописцев, прочитали иначе: как претензию на повторное (теперь уже символическое) Цареубийство и расшифровали послание следующим образом: те самые силы, которые последние 500 лет (начиная с революции Лютера октября 1517 г.) ведут открытую войну против традиционного Христианского мира, сегодня желают ни в коем случае не допустить возрождения сильной власти в России; желают снять саму проблему возможности возвращения сакральной власти в принципе. Как же именно? Развенчав фигуру Монарха, десакрализировав и высмеяв власть, смешав Русскую трагедию с похабным анекдотом и грязью. Вот что, в глазах православных, означали «колдовские хороводы» креативного класса вокруг фигуры Святого Царя.

Вся пятисотлетняя история войны «нового мира» против Христианской Традиции научила нас понимать эти исправно работающие столетиями технологии: прежде всего — продавить юридическую систему страны, предназначенной к захвату; одновременно — усиленно стирая историческую память народа потоками дезинформации: наконец — взять главную святыню народа и, осквернив ее, бросить обращенному в быдло народу на растерзание.

Символы, как известно, правят миром. И, чтобы надежно завоевать народ, он должен сам (это важно!) бросить свои символы в грязь. Важно, чтобы государство само заплатило за плевок, сделанный ему в лицо. Чтобы быдло (в которое обращен народ) платило свои деньги за право потоптаться на своих святынях. И вот тогда уже можно спокойно менять власть в государстве и беспрепятственно приступать к прямому геноциду народа.

Потешающиеся сегодня над Натальей Поклонской «красные патриоты» помнят ли, как уничтожали их любимый Советский Союз? Христиане же обязаны помнить, как уничтожался Христианский мир со времен революции Лютера октября 1517 года.

В свете всего вышесказанного позиция власти выглядит сегодня откровенно странной. Быть может, конечно, она задумала какую-то очередную многоходовку с нелинейной логикой? Дай-то Бог! Но, откровенно говоря, со стороны это пока выглядит позицией жертвенных баранов, на которых одевают ошейник и ведут на убой.

Возможно, власть думает, что если спрятать голову под подушку и переждать, все плохое само собой рассосется? Увы, не рассосется. И первые последствия такой позиции уже налицо. Власть уже стремительно теряет популярность в народе (прежде всего среди православных, церковных людей).

Анекдотическое же выдвижение Ксюши Собчак в президенты можно воспринять лишь как следующий акт трагикомедии. Перед «креативным классом» стоит задача: вслед за сакрально-монархической высмеять саму идею сильной власти, вытереть ритуально ноги о власть реальную сегодняшнюю, а кроме того, превратив выборы в фарс и клоунаду, не допустить роста популярности и выдвижения в лидеры настоящих патриотов, людей, подобных Наталье Поклонской.

Итак, в сухом остатке остается все тот же гамлетовский вопрос: действительно ли власть на этот раз решительно настроена покончить собой? Или же она найдет в себе силы «подняться с колен» и противостать силам хаоса, осуществляющим свою вечную программу и используя для этого все технологии постмодерна?

И если намерения власти нам пока не ясны в полной мере, то намерения сил хаоса в полной мере же очевидны: лишить все слова их настоящих значений, стереть еще оставшиеся смыслы и символы, обратить сознание людей в кашу, а их самих — в безликое стадо, чтобы уже окончательно воцарится над сбродом, который некогда был царственным Христовым народом. То есть — исполнить последний и решительный акт «Тайны беззакония», тайны воцарения Антихриста.

4. Если власть выберет все же борьбу, то, что конкретно она могла бы сегодня предпринять?

Несколько, как думается, простых и ясных шагов. Прежде всего, извиниться перед Русской Православной Церковью и людьми, оскорбленными хамским отношением к своим святыням (тем более, что все происходящее, очевидно, попадает под соответствующую статью УК РФ и входит в вопиющее противоречие со «Стратегией национальной безопасности России», принятой в 2009 г.). Генпрокуратуре — внятно и недвусмысленно ответить на запрос Натальи Поклонской. Прокат «Матильды» остановить до выяснения всех обстоятельств дела. Все это вполне удовлетворило бы сторонников Русского мира.

Наконец (присоединяясь к уже высказанному на страницах РНЛ пожеланию), самым гениальным выходом из этой нехорошей истории стал бы следующий: если бы с извинениями перед Русской Церковью и инициативой переноса премьеры фильма выступил сам режиссер Учитель. Это стало бы достаточной гарантией того, что столетняя годовщина революции в России и последующая годовщина Цареубийства не станут спусковым крючком новой Русской смуты.

И последнее пожелание. Быть может, наконец, проснувшись, власть даст возможность большого высказывания и настоящим творцам, настоящим патриотам России? Людям, способным действительно примирять разные полюса русской истории? А не только тем «волшебникам», что умеют обращать народные богатства и святыни в пепел и закладывать динамитные шашки в самые опасные «точки бифуркации» нашего общества.

Можегов Владимир Ильич, 1968 г.р., публицист. Живет в СПб. Оканчивал аспирантуру Института Философии РАН по специальности философия культуры. (кандидатский минимум). Публиковался на портале Русская Линия, Радонеж, АПН, Взгляд, Свободная Пресса, Независимой, Литературной газетах, журналах «Вопросы философии», «Политический класс», «Континент» и др. Главная сфера интересов — философия культуры, философия истории

Источник: Русская Народная Линия