Сегодня, после керченской трагедии, очень важно задуматься о глубинных истоках таких злодеяний.

«Безмамные мамы»

В шестидесятые годы ХХ века, когда не было ещё никаких «зеленых» и защитников дикой природы, американские исследователи провели очень жесткий, на мой взгляд, эксперимент, который назывался «безмамные мамы».

В ходе этого эксперимента у обезьян отобрали только что родившихся детёнышей и поместили их в заранее приготовленные вольеры: они были обтянуты обезьяньими шкурами, из которых торчали соски с теплым молоком. Каждый детёныш был в таком отдельном вольере, без какого бы то ни было контакта с другим животным или с человеком. Он был в тепле, получал еду в нужном количестве, но был полностью лишен контакта с мамой.

И вот когда такие «безмамные» обезьяны выросли, их выпустили в стадо.

Они не могли ни с кем общаться, даже спарить их не удалось. Пришлось прибегнуть к искусственному оплодотворению. И вот такие «безмамные» обезьянки сами стали мамами.

В результате они не признавали своих детенышей, не подпускали их к себе, одна «мамаша» даже откусила голову своему детенышу, который уж очень хотел материнской ласки и маминого молочка…

Если приматы, как оказалось,- сугубо социальные существа, то что же тогда говорить о человеке?

Выводы: человек – при всей своей социальности не является социальным «от природы», автоматически. У него нет никаких заранее сформированных природой инстинктов, включая такие мощные, как «материнский инстинкт» и «инстинкт продолжения рода».

Поэтому общению с людьми в самых разных ипостасях ребенка нужно учить.

Жестокость как установка.

Исследования личности убийц и других жестоких преступников свидетельствуют о том, что принципиально важными для формирования агрессии являются первые полтора года жизни ребенка. В этом возрасте для него самое важная потребность – это потребность в защищенности. В том, что его всегда кто-то родной защитит и укроет — от боли, от холода и голода,  от любых страхов, от любых неприятностей.

Отсутствие такой защищенности порождает ответную негативную реакцию на любые проявления внешней среды, которые человек идентифицирует для себя как неясные, опасные, неприятные.

И эта негативная реакция с возрастом становится агрессией. Причем, то, что для окружающих выглядит как агрессия, для самого агрессора воспринимается как самозащита.

Итак, предрасположенность к агрессии может сформироваться в самом раннем возрасте, как говорится, с молоком матери (чаще – как раз в его отсутствие).

Однако она может сформироваться и позднее, уже на основе социального опыта.

Теория социальной установки (аттитюда) – это учение о том, как формируется и на подсознательном уровне закрепляется психофизиологическая готовность человека действовать определенным образом.

Такая готовность к определенному способу реагирования на те или иные ситуации формируется у ребенка, прежде всего, в семье. Он ведет себя так, как ведут себя его родители. Если обычным способом выражения собственного недовольства окружающими у родителей является агрессия (словесная или физическая), значит, именно этот способ будет закреплен у ребенка на уровне психофизиологической готовности проявлять агрессию на любое нежелательное для него развитие ситуации.

Наконец, в наше время большую роль в формировании агрессивной культуры (точнее, агрессивного бескультурья) поведения играют кино, телевидение, интернет, компьютерные игры.

Я в своё время уже писала об этом в статье «Родители! Берегите детей от компьютерных игр!»  https://cont.ws/@prikhojanka/5…

Существуют материалы Международного Комитета Красного Креста, свидетельствующие о том, что повсеместно распространившийся культ насилия — особенно жуткие, варварские методы ведения современной войны — прямо связан с пропагандой насилия в средствах массовой информации.

Уже много лет ученые и родители бьют тревогу: дети, играющие в агрессивные компьютерные игры, стреляют не два раза в год, а каждый вечер. И убивают всех, кто попадет в поле их зрения, пока не поразят все цели или не выпустят все патроны. Поэтому когда они начинают стрелять в реальной жизни, происходит то же самое.

Агрессия идет рука об руку с социальной разобщенностью.

За последние 20-30 лет во всех сферах существования человека – в семье, на улице, в школе, в обществе – резко вырос уровень социальной разобщенности. Родители стали меньше общаться с детьми, дети практически не общаются между собой на улице, школа перестала заниматься человеческими контактами с учениками и родителями: все перевели в социальные сети, на гаджеты, на удаленный доступ, на дистанционное обучение.

В результате ребенок в том самом возрасте, когда ему ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМ эмоциональный контакт с родителями, с учителем, со сверстниками,- получает контакт с компьютером, с гаджетами, с игровыми приставками. Даже животных заменили на покемонов.

В результате у ребенка копится эмоциональное напряжение, которое он сам не в состоянии ни осознать, ни, тем более,- как-то адекватно разрядить.

И вместо адекватных способов разрядки такого напряжения ребенок рано или поздно прибегает к неадекватным. Тем более, что и примеров, и подсказчиков, и подстрекателей к неадекватностям хватает.

Вот смотрю на первые реакции интернет-сообществ на керченскую трагедию. Основные призывы – как надо охранять детские учреждения, как надо внедрять психологов, которые заранее вычислят таких «напряженных» детей, как надо налаживать оборот оружия. И т.д. и т.п.

Но нет главного призыва: ДЕТЕЙ НАДО ЛЮБИТЬ! С детьми надо дружить!

Детей надо учить общаться. Общаться в семье, на улице, в школе, в колледже, на работе, в интернете, наконец.

Я сознательно ушла сейчас от вопросов воспитания и формирования зрелой социальной личности, умеющей понимать ценность человеческой жизни и сопереживать чужой боли.

Я сознательно «упростила» проблему агрессии до уровня самых примитивных реакций и бессознательных установок, которые формируются в отсутствие воспитания и любви. И с которыми очень тяжело бороться.

Ведь первые рассказы о парнишке, учинившем эту жуткую бойню, показывают его полную замкнутость. Он не был буйным драчуном, но с первого курса ходил с ножом. Значит, в нем давно зрела агрессия, которая искала своего выхода. К сожалению, практика показывает: чем дольше такая агрессия ждет своей реализации, тем страшнее бывает этап её реализации. Что мы и получили.

И ещё: надо всеми силами и средствами объяснять родителям, которые вместо общения с ребенком дают ему в руки гаджет или включают ему телевизор с какими-нибудь жуткими дисней-мультиками, что вот здесь и сейчас они, возможно, закладывают первые кирпичики в основание новой детской или юношеской трагедии.

Наши дети действительно в опасности. Только опасность эта – не там, куда привычно показывают пальцем все витийствующие сейчас оракулы.

Опасность – в отсутствии любви. Только не надо путать любовь со сладкими слюнями.

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…» (Святой апостол Павел. Первое послание к коринфянам).

Вот именно такой любви не хватает нашим детям.

Давайте будем их любить, чтоб не приходилось потом оплакивать.

Мои самые глубокие соболезнования родным и близким погибших.

И ещё. Для тех, кто во всем любит винить власть, которая не даёт поесть всласть.

Был такой прекрасный ленинградский поэт-фронтовик  Владимир Туркин, который в поэме «Ленинградский венок» описал своё голодное детство и раннюю смерть матери от болезни сердца. . Там есть такие проникновенные строки:

«Я все искал, когда бы, где бы

Мне объяснить ученым тем:

У нас был недостаток хлеба,

А сердца нам хватало всем».

Пусть нам всем, и нашим детям хватит сердца!

Источник