Итак, Новосибирский государственный академический театр оперы и балета все-таки возобновил Тангейзера, — спектакль, который многие восприняли как оскорбление чувств верующих.

Вопрос первый: о чем мы спорим: о «художественных» достоинствах? О проведении границ между свободой культуры и чувствами верующих? Я думаю, что все гораздо шире.

Тимофей Кулябин и Борис Мездрич — безусловно талантливые постановщики настоящего большого спектакля. Запустить столь масштабный скандал в современном мире, где в индустрии склок, истерик и сутяжничества трудоустроены миллионы издателей, журналистов, актуальных творческих работников и прочих праздных обитателей больших суетливых городов – задача не из легких, а потому за качество постановки скандала – твердая «пятерка», грядущие театральные награды и опция на продолжение карьеры аж в самом Большом! Все логично в системе оценок маркетинга от культуры.

Почему теперь, по большому счету, уже неважно (причем, ни одной из сторон), что там происходит на сцене в Новосибирске? Да потому что СПЕКТАКЛЕМ ИЗНАЧАЛЬНО ЯВЛЯЕТСЯ САМ СКАНДАЛ, он и продюсировался – системно, последовательно и профессионально, что, собственно, и не скрывалось. Взять хотя бы такое высказывание Кулябина: «Я искал тему, табуированную в современном обществе. Для нынешнего европейца таких тем, пожалуй, только две: холокост и религия. Об этом лучше высказываться, сохранять крайнюю осторожность, или не говорить вовсе. Все остальное уже сто раз пройдено, сегодня трудно кого-то чем-то удивить. Тема религии сегодня — одна из самых сложных, провокационных и спекулятивных».

Таким образом, настоящие актеры этого спектакля – не оперные исполнители, а все те, кто вовлеклись в это действо, причем, преимущественно на общественных началах. Вот, например, в пятницу, прошла дискуссия в Минкультуры: встревоженный министр, авторитетные эксперты, общественность. Театральные мэтры, традиционно подписавшие что-то там «в поддержку», но, естественно, избежавшие публичной дискуссии («подождем, куда склонится»), пишущий этот текст — это и есть реальные актеры подлинного кулябинского действа.

Вопрос второй – зачем? Ну понятно, режиссер, не побоявшийся «самого табуированного» – это новый символ всего прогрессивного и прочее, все это мы уже лет двести слышим… Однако, судя по быстрой и масштабной поддержке, все-таки сам он в этой истории лицо явно не первое и не последнее. Задача, пожалуй, масштабнее будет. Угрубляя, я бы ее охарактеризовал так: необходимо постоянно пробивать традиционное общество «на слабо». Блатная, по сути своей логика. Утрутся или не утрутся? Проглотят или не проглотят? Если да, то планку можно будет сдвигать дальше и дальше. Это борьба, даже, если хотите, цивилизационная война за то, кто устанавливает коридоры политкорректности и правила дозволенного. Нам говорят: мы имеем право в вас плевать, потому что это пространство нашей свободы, а вы имеете право (пока) жить внутри своих оград.

В этой связи мне представляется, что даже само обсуждение художественных достоинств хамства является формой и способом его легитимизации.

Был в Нью-Ньорке так замечательный мэр – Рудольф Джулиани. Когда он возглавил городскую администрацию, это был один из самых криминальных городов мира. Джулиани начал активно бороться с преступностью, опираясь на теорию «разбитых окон», которая гласит, что необходимо бороться с мелкими преступлениями, чтобы не допускать увеличения их числа и перехода ощущающих свою безнаказанность криминальных элементов к более тяжким преступлениям (точно так же, как если не обратить внимание на несколько разбитых окон, преступники могут постепенно разрушить всё здание). Джулиани, совершил исторический прорыв в борьбе с криминалом. К чему я это? Полтора столетия назад в России под аплодисменты прогрессивной общественности публиковались первые оскорбительные для христиан «произведения», а спустя несколько десятилетий миллионы верующих пролили кровь. Я думаю, исторический опыт должен нас чему-то учить.

Конечно, вопросы собственно к чиновникам: ведь все это происходит за госсчет. Мало ли на свете проблемных подростков и болезненных юношей? Все-таки есть же ответственность взрослых людей: надо думать, кому, например, Вы даете автомат. Вот трагедия с расстрелом семьи в Армении: кто выдал оружие душевно-больному юноше? Кто теперь за это ответит? Для меня это прямая аналогия с новосибирской историей – ведь и здесь ответственные администраторы почему-то решили, что именно этому постановщику нужно представить кафедру такого масштаба и соответствующие государственные средства. Конечно, мир сошел с ума не сегодня, но от этого не легче.

И в заключение: все это уже было и в нашей новой истории. 1997 год, НТВ показывает «Последнее искушение Христа». Две цитаты, двух Патриархов – тогдашнего и будущего: Патриарх Алексий II: «Церковь вправе сказать со всей пастырской ответственностью, что «Бог поругаем не бывает» (Гал 6:7), и что всякий, совершивший грех оскорбления, кощунства, если не покается, понесет наказание от Бога не только в будущей жизни, но и жизни земной». Глава Отдела внешних церковных сношений митрополит Кирилл: «Демонстрацией фильма были оскорблены религиозные чувства миллионов россиян… Тот, кто оскорбляет, обычно оказывается в проигрыше»…. До разгрома старого НТВ оставалось около 4 лет…

Источник