Дорогие читатели! Рискну предложить вам маленькую викторину, которую вы, надеюсь, провалите. Все вопросы взяты из увиденных мной лично современных российских постановок «классики». Ответы ниже.

1. В «Скупом Рыцаре» Пушкина сколько проституток находятся с Альбером на сцене?
а) 3
б) 4
в) 6
г) 7, не считая мадам и сутенера.

2. В «Пире во время чумы» Пушкина каким наркотиком торгует Вальсингам?
а) кокаином
б) героином
в) ЛСД
г) всеми вместе. К тому же, он — сутенер.

3. В «Каменном Госте» Пушкина усатый альфонс Лауры влюблен в Дон Карлоса взаимно или нет?

4. В каком произведении А.С. Пушкина происходит гомосексуальный самбо-матч?

5. Татьяна Ларина пишет письмо Евгению Онегину
а) качаясь на трапеции
б) прыгая на трамплине
в) катаясь на одноколесном велосипеде
г) одновременно лихо на всех.

6. Является ли «Ревизор» Гоголя трагедией протеста против сталинского террора?

7. В «Вишневом саду» А.П. Чехова сколько задумано половых сцен в одном только первом действии?
а) 3
б) 4
в) 6, не считая стриптиза во время мексиканской песни
г) 8.

8. В том же «Вишневом саду» Лопахин блудодействует на сцене с
а) Дуняшей
б) Раневской
в) Варей
г) Аней
д) Епиходовым
е) со всеми.

9. В каком именно месте пьесы «Вишневый сад» происходит сцена в больнице, где все актеры лежат под капельницами, привязанными к мешкам с кровью, — в память о нацистском геноциде евреев?

10. В «Гамлете» Шекспира на какой именно марке мотоцикла въезжает на сцену Принц Датский, с татуировкой, одетый в черную кожаную куртку от «братвы»?
а) «Харлей
б) «Кавасаки»
в) «Хонда»
д) «Дукати»
е) Они меняются по ходу пьесы благодаря спонсору.

11. Трагический порок шекспировского короля Лира заключается в том, что он сел на
а) бутылку
б) иглу
в) свой Айфон
г) все вместе. К тому же он — гей.

12. В конце «Отелло» Шекспира Яго безнаказанно становится
а) президентом Кипра
б) спикером Госдумы Венеции
в) председателем Совета директоров Газпрома.

13. В постановке «Горе от ума» Грибоедова какая именно из нижеприведенных деталей неверна?
а) Фамусов — гей
б) София, хоть и наркоманка, лихо ходит на ходулях
в) Чацкий ездит на БМВ
г) Стихи Грибоедова либо выкрикиваются под рок-музыку, либо выплевываются маниакальной скороговоркой, либо вытекают из уст актеров особо дебильным монотоном (возможно, замедлены из-за того, что актеры висят с трапеций)
д) Все детали верны^[1].

Самое грустное — это то, что я мог бы добавить сколько угодно подобных примеров. И люди на эти спектакли ломятся. Значит, им нравятся такие «фокусы».

Помню, осенью на Сретенке меня заманила красивая вывеска у театра: «“Демон” Лермонтова». От радости (очень люблю этого великого поэта) я чуть было сразу не купил два билета. Но у кассы вдруг заметил на плакате приписку маленьким шрифтом: «По мотивам поэмы М.Ю. Лермонтова». Я спросил кассиршу:

— Простите, а что значит «по мотивам» поэмы?

— Шоу в более современном стиле.

— Но текст Лермонтова тот же?

— Лермонтова, конечно! Только актуальнее. С экшном. Режиссер убрал старьё: стишки, трудные слова — всю эту жесть! Это уже не никому не нужно, понимаете? Нужна динамика, нужен экшн! Короче, штука очень смешная. Круть!

Я воздержался от «крутизны», но вынужден констатировать, что очередь за мной была приличной.

Издевательство над классикой теперь, видимо, считается не просто модой, а нормой. Один из режиссеров, чье «видение» вызвало у меня гнев, снисходительно сказал мне: «Милый, неужели вы ничего не понимаете? Пьесу теперь нельзя играть по тексту и замыслу драматурга!»

Ах, неужели?!

В кино, увы, общая картина вряд ли намного лучше. Всё труднее и труднее становится найти современный российский фильм без пошлостей или тотального глумления над собственной страной и ее великой культурой. Новые киномегакомплексы битком набиты молодежью (где не очень-то тщательно проверяется допуск к наиважнейшему из всех искусств: «только для детей старше 16 лет»… Кстати, не парадоксальны ли такие инструкции?).

Основное меню, предложенное «детям старше 16 лет», состоит в России из жалкого выбора голливудских «блокбастеров» и фильмов категорий «Б», которых я чураюсь даже в оригинале на своей родине, а в дублированном варианте — тем паче. Если же хочешь посмотреть российский фильм, чтобы понять, «что происходит в стране», — их-то в мегакомплексах очень мало, а те, что есть, тоже американизированы — в основном, франчайзы и римейки (что сразу становится понятным по цифрам: «Ёлки 3», «Любовь в большом городе 3», «О чем молчат девушки 2» и пр.).

Покупаешь билет, терпишь бесконечные трейлеры вперемешку с рекламными роликами типа «Кока-кола — вливайся!»… Всё сильнее пахнет попкорном в зале… И наконец на черном фоне большими буквами видишь надпись: «ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА КИНО». Вроде бы знак качества — раз государство спонсирует. Разве нет?! А на самом деле ситуация как в старом еврейском анекдоте про спор между пессимистом и оптимистом. Пессимист утверждает: «Хуже быть не может!». Оптимист: «Ещё как может!»

Яркий пример типичного и, поверьте, далеко не самого одиозного безобразия в российском кино — комедия «Быстрее, чем кролики» (своего рода гибрид «Мальчишника в Вегасе» с экзистенциальной пьесой Сартра «За закрытыми дверьми», что уже само по себе полная нелепость вроде квашеной капусты под шоколадным соусом).

Сюжет таков: просыпаются два мужика, одетые (вернее, раздетые) пёстро, лежащие рядом. В постели. Они смотрят друг на друга удивленно и спрашивают: «Неужели настолько нажрались вчера?» Ребята не понимают, ни где они, ни как тут оказались. Помещение закрыто, выхода из него нет.

По ходу фильма появляются веселый трансвестит-кроссдрессер, пьяный гаишник за рулём, очкастый еврей-эмигрант и грудастая проститутка по вызову. В течение 3 часов они помогают «героям» понять, что те в аду (я-то понял с первой минуты).

Главное орудие пыток — диалоги: сценарий пестрит «туалетным юмором», имеются в нем продолжительные дискуссии о важных социальных темах типа мочеиспускания, дефекации, метеоризма (разумеется, всё-всё-всё демонстрируется). Сплошной мат-перемат, часто переходящий с русского на английский (кажется, русские даже материться разучились на своем языке). И всё с обильными выражениями богохульства, антисемитизма, издевательства над Пушкиным, Лермонтовым, Тютчевым и Фетом. Поощряется употребление алкоголя и наркотиков, полное сексуальное беспутство и полнейшее отсутствие уважения к другим. При этом в сюжете ничего особенного не происходит: выхода-то нет. Одни разговоры при нудном и унылом бездействии, часто в сопровождении флешбэков, мультиков («улётная» авиакатастрофа, «весёлый сердечный инфаркт!» Клёво, неправда ли?!). И такое количество разных спецэффектов, что становится ясно, что не один десяток миллионов Фонда Кино действительно ушел на производство этого ада.

Вот вам некоторые цитаты из этого фильма, созданного почему-то на народные деньги:

• «Кто мента Богом назвал?»
• — «Может, типа, помолимся?» — «Отче наш… будь здоров».
• — «Почему нет чистилища у православных?» — «Наверное, пропили».
• «Нельзя нае…ть Бога!»
• «Мораль: не сс… в фикус!»
• «Главные вопросы русской литературы: кто виноват, что делать, и кто п…ра съел?»
• «Как пишется “г…о”: через “а” или через “о”?»
• «Если дали взятку меньше ста баксов, то понятно, почему у мента сразу остановилось сердце».
• «Я ж за руль пьяным не сажусь. В смысле, после литра. Правда, после литра я не помню ничего — так что, может, и сажусь».
• «Ты ж еврей, ты ни во что не веришь».
• «“Не убий” и “не укради” — понятно. Но почему “Не прелюбодействуй”? Я действую. Любо-дорого посмотреть».

В общем, веселенький такой Страшный Суд! Где Жанна Д’Арк — трансвестит, на которого с вожделением смотрит инвизитор. И где (цитата) «и Лермонтов и Гоголь — оба п…ры». (Уже не говорю об одной сцене, где, извините за подробности, под нарочитые раскаты метеоризма герой, сидящий на унитазе, падает замертво). Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! Попкорноеды в зале визжали от восторга словно бесы. А рецензии — даже в официальной правительственной «Российской Газете»! — были в основном восторженные. Что не удивительно. Видимо, все к таких фокусам уже привыкли в театрах. Всё снято за ваши деньги.

Помню, как сразу после этого шедевра мы с другом зашли с горя в «Кофеманию» на Садовом. У входа мемориальная табличка: «В этом доме жил и работал великий русский композитор П.И. Чайковский». Заказали чайку, пытаясь успокоиться. Увы, слегка мешал «музон», громыхающий из колонок, — своего рода звуковая осада в стиле «техно-хаус», чья «лирика» в точном переводе с моего родного языка гласила: «Ай! Ай! Ах, Ах! / Давай! Трах, трах!»

Дожили! Техносовокупление в доме, где жил и работал Чайковский?

Что с вами случилось, друзья?

Меня, признаюсь, смущает не только вездесущая пошлость современной русской «культуры», но и смех брошенных «детей старше 16 лет», которые на этом воспитываются. Если им такое нравится, какую страну они оставят уже своим детям? Что будет со страной, где «береги честь смолоду» — уже «жесть»?

Грустно констатировать уровень падения нравов и культуры великой страны, которую я так отчаянно люблю. Грустно, что уже почти не найти настоящей русской классики без трансвеститов и проституток, наркомании, порнографии или профанации. Неужели вам просто наплевать на великую русскую классику с ее удивительным поэтическим языком, высочайшим и тончайшим искусством, с ее вечными христианскими ценностями веры, надежды, любви, сострадания, чести и милосердия?! Неужели вам нравится богохульство?!

В нью-йоркской школе, где я учился, не было никакой русской литературы, зато мы довольно основательно проходили латынь. И очень хочется вслед за Цицероном воскликнуть: «O tempora! O mores!» («О времена! О нравы!»).

«Quo usque tandem abutere, Catilina, patientia nostra? Quam diu etiam furor iste tuus nos eludet? Quem ad finem sese effrenata iactabit audacia?»

«Сколько можно еще, Катилина, издеваться над нашим терпением? Как долго еще ты в своем бешенстве будешь глумиться над нами? До каких еще безумных пределов собираешься кичиться в своей наглости, не знающей узды?»

Хотелось бы с таким же гневом задать эти вопросы нынешним катилинам России: всем этим «клёвым» режиссерам, продюсерам, артистам, спонсорам и якобы культурным деятелям, которые так систематично и целенаправленно убивают собственную великую культуру, которую я так люблю.

Прошу заметить: я юрист, а ещё поэт и драматург. Как бы мне ни было больно, я свято верю в свободу слова. Диктатура — не решение проблемы. Если брошенным «детям старше 16-ти» внушается это культурное самоуничтожение, — наверное, попытки помешать им «влиться» в него всё равно обречены. Ничто не создает такой популярности богохульству как официальный на него запрет.Но и жаловаться только и пожимать плечами — тоже не выход. В этой связи вот вам еще одна история, которая случилась лично со мной.

Как-то я ехал в аэропорт на такси в 4 часа ночи. Болела голова. Таксист Слава оказался доброй души человек: он без слов понял, что в полудреме мне не было сил слышать, как Джордж Майкл под грохот барабанов орёт «Хочу твой секс». Слава выключил радио. Подумав, что мне плохо, остановил машину у магазинчика, вышел и купил бутылку минеральной воды, отказавшись брать за это деньги. Мы ехали какое-то время в тишине. А потом Слава спросил: «Хотите, я спою что-нибудь?»

И вдруг он запел удивительно приятным тенором:

Под окном черемуха колышется,
Распуская лепестки свои.
За рекой знакомый голос слышится,
И поют всю ночь там соловьи.

Сердце девушки забилось радостно…
Как тепло, как хорошо в саду!..
Жди меня, мой радостный, мой сладостный,
Я в заветный час к тебе приду.

Ой, зачем тобою сердце вынуто?
Для кого теперь твой блещет взгляд?
Мне не жаль, что я тобой покинута, —
Жаль, что люди много говорят.

Прямо к речке тропочка проложена.
Спит мальчонка — он не виноват.
Я не буду плакать и печалиться,
Не вернется прошлое назад.

Под окном черемуха колышется,
Осыпая лепестки свои.
За рекой уж голоса не слышатся,
Не поют там больше соловьи…

И тогда я подумал: всё-таки это знак свыше. «Vox populi — vox Dei» («Голос народа — голос Божий»). Проблема не в народе. Русский народ в основе своей глубоко духовен. Я это чувствую. Народ, на самом-то деле, мало виноват в том, что ныне так отравлен. Виноваты те, кто его травят. Кто внушают ему пошлость и равнодушие. Кто хотят, чтобы все так и сидели под «техносовокупление» в доме Чайковского, тупо вперив глаза в мобильные телефоны, ни с кем не разговаривая, не жалея друг друга, попивая кофеек как ни в чем не бывало. Чтобы всем было просто на всё наплевать.

Английский философ Эдмунд Бёрк однажды заметил, что «единственное, что нужно для триумфа зла, — это чтобы хорошие люди ничего не делали».

Так что делать? Ведь, если честно, ничто не ново. То, с чем мы сталкиваемся сейчас, происходит везде — и в Америке и в Европе. Может быть, всегда так было? Шекспира переписывали и в XVIII веке. Пошлость везде и всюду.

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Суета сует, — сказал Екклесиаст, — суета сует, всё — суета!»

В древнейшем стихотворении мира, найденном при раскопках города Ур в Месопотамии, неизвестный поэт, живший за 4000 лет до Рождества Христова, пожаловался с удивительной точностью:

Несчастный современный человек!
Таскается один-одинешенек
По шумным улицам грязного города.
Голова у него раскалывается от едкой боли.
Он уже не слышит голос Бога своего,
Поющего ему в тишине.

Не все ли мы с вами — современные жители города Ур? Что изменилось? Ничего. Разве что теперь в шоу-играх по телевизору, в сверхъехидных, сверхциничных фильмах и модных романах, в опошленной «классике» для «детей старше 16-ти» мы лишены даже мимолетного утешения поэзией. Поэтому унылый гений современного британского театра Гарольд Пинтер заметил в пьесе «Измена»: «Убери этот едкий бренди! Он смердит современной литературой».Понятно, почему у народа «брэнд» высокой драмы в целом упал. Народ духовно голодает при общественном перерождении веры в цинизм, надежды — в уныние и тепла любви — в холодное равнодушие. Современный «шоу-бизнес» отражает и безусловно ускоряет этот процесс, явно злорадствуя, когда духовность и тонкость редеют как амазонские бабочки в «Красной книге», а пошлость и наглость плодятся как вирусы. Даже ожидаемый недавно некоторыми сектантами конец света стал очередным маркетинговым приемом со всеми спецэффектами. Тоску Лермонтова легко понять:

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, —
Такая пустая и глупая шутка.

Но физика уже почти доказала, что мысль материальна. «В начале было Слово». Искусство сотворяет, а не только отражает мир. И если смотреть на жизнь лишь «с холодным вниманьем вокруг», мы сами выхолодим нашу жизнь. Кстати, может быть, феномен глобального потепления — следствие не только выхлопов углекислого газа и метана, но и плод нашего собственного духовного похолодания. Быть может, продолжение жизни на планете Земля напрямую зависит от нашего скорейшего перехода от пошлости, цинизма и депрессии к сердечному теплу и истинным ценностям, к вере, надежде, любви. Искусство должно помочь нам с этим переходом. В этом, может быть, и заключается миссия самой великой — русской — литературы. В VIII главе «Евгения Онегина» главный герой, потихоньку осознавая свои ошибки, вдруг начинает читать:

И что ж? Глаза его читали,
Но мысли были далеко;
Мечты, желания, печали
Теснились в душу глубоко.
Он меж печатными строками
Читал духовными глазами
Другие строки. В них-то он
Был совершенно углублен.

Священное призвание литературы и драматических искусств в особенности — учить нас видеть духовными глазами, понимать сердцем, а не только умом…, помочь нам душой очищаться через катарсис. Но мы забыли об этом, и

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен.

В «блокбастерах» или в превращенной в стриптиз «классике» абсолютно нет места катарсису.

Чем тогда привлечь народ? Фокусами. Угождая самым низменным вкусам, продюсеры современных «шоу» ограничивают безвкусицу и святотатство одним лишь только бюджетом. Дело понятное: к чему духовность, когда «время — деньги», когда якобы нужны лишь шок да шик, а негласное кредо делового мира: «Не пойман — не вор»?

Но, по словам Пушкина, «цель искусства — не какая-то польза, а созидание прекрасного…»

Искусство должно напоминать нам, что над «правдой» бытовой серой жизни есть Истина. Что Истина — прекрасна. Что блажен тот, кто верует, кто радуется, кто чувствует, что мир прекрасен! Блажен, кто постигает, что мы сами сотворяем каждый миг нашего мира, что все мы — в ответе за него. Блажен, кто осознает, что даже если мы всё портим собственной алчностью и слепотой, мы всё равно должны быть хоть немного благодарны Богу за то, что нам даровано в этой жизни, даже за то краткое счастье, что имеем в грустные минуты. Ведь когда мы забываем быть благодарными за то, что имеем, мы фактически всё теряем, поскольку забываем святое учение: в нашей единственной и поэтому прекрасней жизни действительно есть смысл, и этот смысл — любить Бога и ближнего своего.

В основе настоящего искусства всегда есть что-то молитвенное.

Поэтому искусство должно вызывать в душе не самое отвратительное, а самое блаженное. Неужели это так трудно понять? Неужели на защиту настоящих духовных ценностей России, этой самой духовной страны в мире, никто наконец-то не отзовется?