В связи с премьерой скандального фильма А. Учителя «Матильда» и всеми сопутствующими данному мероприятию событиями вновь и вновь обозначился давний и острый конфликт между представителями ультралиберальной общественности и верующими людьми. Подчёркнуто светская общественность (в данном случае представленная частью т. н. творческой интеллигенции) вновь продемонстрировала свою склонность видеть во вполне законных и последовательных действиях верующих (например, депутата Госдумы Н. В. Поклонской) попытки введения цензуры, устремления Церкви надеть «намордники» на умы, взять «за шкирку» творческую свободу и тому подобное — хотя речь шла исключительно о защите прав верующих людей, полноправных граждан нашей страны. Дело в том, что мы сталкиваемся с таким мировоззренческим явлением, когда представители богемы (режиссеры, писатели, музыканты, художники) сами себе присваивают статус «ума, чести и совести» эпохи, некоей нравственной, эстетической и даже религиозной доминанты в общественном сознании. Любая, даже самая незначительная, попытка верующих указать на государственный закон, защищающий верующих людей от дискриминации, воспринимается ими как агрессивные нападки на «идеал» их творческой «свободы». Самому творчеству (любому способу самовыражения, любой интерпретации того или иного явления) придается некий элитарный статус, в ценности, значимости, а порой даже и «неприкосновенности» которого нельзя усомниться. Подобное мировоззрение «художник всегда прав» имеет свою историю формирования, свои этапы «становления» и свои весьма плачевные — как возможные, так и уже совершившиеся — последствия. Но это отдельный разговор, который мы отложим на потом.

К сожалению, в сознании части «прогрессивной элиты» термин «светское государство» понимается в однобоком и вульгарном смысле — как государство безрелигиозное, по сути богоборческое. Можно сказать, еще точнее: светское государство в понимании представителей этой «элиты» — государство подчеркнуто неправославное, изживающее свое религиозное прошлое. В этом государстве медийное либеральное сообщество готово терпеть (иногда даже «великодушно») любое верование и даже осторожно симпатизировать ему (при условии — чем дальше некий культ от традиционных религий, тем он симпатиШнее), но категорически отторгать и просто ненавидеть Православие. Данное обстоятельство является, несомненно, наследием СССР, атеистического государства, которое в течение 70 лет фактически уничтожало Православную Церковь, и один из лидеров которого прямо обещал к 1980 году показать по ТВ «последнего попа».

Мы помним, как в 90-е гг. только «ленивая» секта не находила пристанище (или, как минимум, аудиторию) в новосибирских вузах  для своей «просветительской» миссии[1]. Чартерными рейсами сектантские проповедники прилетали в Новосибирск и преподавали почти во всех высших учебных заведениях нашего города. Представители т. н. «Церкви объединения» (тоталитарной секты Муна), общественную опасность которой на официальном уровне признал даже Европарламент, проводили семинары для преподавателей вузов и школ Новосибирской области. И только православные священнослужители, будучи преподавателями данных высших учебных заведений и, соответственно, людьми, обладающими необходимыми научными степенями и учеными званиями, нередко сталкивались с противодействием ректората в процессе организации православных клубов. И, опять же, только православные студенты в качестве мотивации отказа на собрание их студенческого кружка слышали: «Наш университет — светское учебное заведение».

В чем же причина такой ненависти/неприятия/отторжения самой традиционной для России религии? Бывают, конечно, случаи, когда подобная нелюбовь является следствием какого-то частного неудачного соприкосновения человека с Церковью. Грубое и неэтичное поведение священника, мировоззренческое насилие со стороны не в меру ревностного православного соседа по студенческой общаге могут стать причиной не самого хорошего мнения человека о христианах. Однако подобная неудача, особенно для любознательной личности, пользующейся интернетом, в современном информационном пространстве легко купируется другими примерами — качественными лекциями, фильмами, просто общением с адекватными верующими людьми. Поэтому в нашем мире достаточно сложно найти тех, кто любил бы православную веру саму по себе и недолюбливал бы Церковь как организацию. В рамках православного мировоззрения достигается понимание того, что Церковь в аспекте своего земного присутствия — это не маленький «элитарный клуб» святых, а достаточно многолюдная организация, в которой присутствует не только благоухание ладана, но и тысячелетняя история Государства Российского. И если православный человек (естественно, из каких-то «благих» намерений) начинает нападать на Церковь (в данном контексте — конкретное современное и сопричастное этому человеку церковное сообщество), то он неминуемо переходит к нападкам на историческую Церковь. Мы видим в медиапространстве такого рода «борцов за чистоту», мы видим их плачевное духовное состояние.

 

Пять причин ненавидеть Церковь

 

причина первая

 

Основных же причин неприятия Русской Православной Церкви пять.

Первая причина — политическая. Опыт дискуссий с разного рода воинствующими антиклерикалами современности позволяет с большой долей уверенности утверждать, что у этих господ есть одна-единственная, но большая причина ненавидеть Православную Церковь. Их не интересуют какие-то религиозные проблемы, мировоззренческие дилеммы, трилеммы (в своей насущной жизни они далеки от этого) и даже вопрос о статусе и устройстве государства: тезис «наше государство светское, никакой религии»— только ширма, прикрывающая истинный мотив их нелюбви. Подлинная причина неприятия этими людьми Православной Церкви не религиозная, не социологическая, а чисто политическая. Дело в том, что исторически Русская Православная Церковь является самой мощной и многочисленной пророссийской организацией, государствообразующей силой! По сути, она стоит у истоков российской государственности, культуры, ментальности, именно Православие определяет нашу русскую самобытность. Совсем не случайно Преамбула Федерального Закона о свободе совести и о религиозных объединениях РФ указывает на «особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры»[2]. И эта глубокая причастность и цивилизационная преемственность всего подлинно русского Восточной Церкви ощущается на уровне мировоззренческом, психологическом. Отсюда вывод простой: тот, кто ненавидит Россию, ненавидит и Русскую Православную Церковь. Можно сказать чуть мягче: тот, кто видит весь исторический путь России ошибочным, кто хочет, чтобы наша страна была похожа на римо-католические или протестантские страны (как, скажем, известный телеведущий Владимир Познер), тот имеет все основания недолюбливать и ту веру, которая, как уже говорилось, определила нашу национальную самобытность и уникальность России в мировой истории.

Здесь требуется ввести одну оговорку: исторически Россия создавалась и зиждилась на христианских принципах, христианское мировоззрение лежало в основе ее идеологии. Конечно же, нельзя утверждать, что все аспекты политики российских самодержцев всегда безупречно соответствовали христианским нормам нравственности, однако православная вера, несомненно, являлась тем основополагающим, интегрирующим звеном, тем нравственным и духовным ориентиром, теми «духовными скрепами» (о которых говорят нынешние власть имущие, но стесняются называть вещи своими именами), которые объединяли наш народ. В октябре 1917 года это все было отвергнуто как ненужное, религия названа «опиумом», Церковь — отжившей, уходящей «структурой». Соответственно, подобное однобокое, в высшей степени тенденциозное восприятие исторических реальностей присутствует и в сознании современных «левых» богоборцев. Поэтому «по партийной линии» они «обязаны» ненавидеть Русскую Православную Церковь, которая не симпатизирует гипер-идее посредством экономических преобразований построить «рай на земле» и остается верной тем христианским принципам государственности, которые пусть и не идеально, но осуществлялись до октябрьского переворота 1917 г.

А значит, даже осторожное согласие безбожников с нормами дореволюционной политики способно на корню обесценить, обессмыслить в их сознании главное, «центральное» событие — кровавый октябрьский переворот 1917 года. Не сможет в таком случае коммунист по совести «оправдать» миллионы невинно убиенных большевиками христиан (совсем не узурпаторов, а обычных сельских священников и верующих крестьян), если признает, что «царизм» не являл собой жестокой узурпации народов, а Российская Империя не была их «тюрьмой». Сама идея того, что самодержавие является вполне приемлемой традиционной политической системой (а многие люди самых различных религиозных воззрений считают монархию наиболее оптимальной формой правления для России) способна вызвать к жизни убийственный для коммунистического сознания вопрос: а нужна ли была революция, кровавая «война всех против всех»? Поэтому среда идейных борцов с мировым капиталом всегда будет рождать столь же упорных борцов с Церковью. В данном случае классовая борьба сублимируется в их сознании в борьбу с исторической действительностью, да и просто с насущной реальностью, ибо любая серьезная мировоззренческая проблема в рамках большевизма профанируется и высвечивается в политическом контексте.

В данном случае стоит упомянуть об одной интересной исторической коллизии. В феврале 1917 года к власти в стране пришли, по сути, либералы, и они фактически сдали эту власть РСДРП — наиболее радикальному крылу революционеров. Большевики же прекрасно понимали, что без репрессий (а точнее сказать, без жесткого, бескомпромиссного репрессивного механизма) им власть в стране не удержать. Таким образом, коммунисты явились палачами русского православного народа, и без сознательной тоталитарно-репрессивной политики, направленной на истребление носителей православной веры, их политическому триумфу не суждено было состояться! Примечательно, что современные либералы, хотя формально и являются политическими оппонентами коммунистов, однако же, не выступают против антиклерикальных высказываний необольшевиков, но, напротив, поддерживают их борьбу с Церковью.

 

причина вторая

 

Вторая причина — мировоззренческая или психологическая. Дело в том, что в сознании человека, воспитанного в безрелигиозной среде, всегда наличествует по-детски самонадеянная и хвастливая мировоззренческая формула Алеши Пешкова «Человек — это звучит гордо». Христианство же сообщает человеку пренеприятнейшую вещь, которую очень точно выразил прп. Марк Подвижник: «Все скорбное, что случается с нами, происходит за возношение наше». Тезис, прямо противоположный словам Горького. Иначе говоря, виновником всех несчастий и нестроений, которые объективно присутствуют в жизни каждого человека, являются не окружающие его люди и обстоятельства, а он сам. Христианство говорит о грехе не только как о поступке, противоречащем заповедям Божиим, но и как о нравственно порочном, ошибочном состоянии личности, о повреждении ума, содержащем ложные и фантомные цели и смыслы бытия. Христианство утверждает, что достижение человеком блага, подлинного счастья возможно только на пути искренней и неотступной борьбы со страстями (с грехом), перерождении, преображении человеческой личности!

Другими словами, христианство призывает человека радикально переменить свою жизнь в аксиологических (ценностных) ориентирах, то есть пересмотреть, переосмыслить ценности жизни, узнать ее подлинный смысл, отвергнуть временное и воспринять вечное в пространстве целеполагания. Ради достижения истинного блага человеку следует признать за бога Истинного Бога, Который есть Любовь. При этом христианская вера являет собой не просто теорию, философскую систему или направление в психологии, а реальную Силу (выразившуюся в двухтысячелетней истории), способную сдвинуть с места «гору» человеческого греха, изменяющую до неузнаваемости судьбы как отдельных людей, так и целых народностей, создавшую великую христианскую цивилизацию и великую культуру. Люди, очень далекие от христианства, часто сознавались в том, что более совершенного образа в истории, нежели образ евангельского Иисуса, не встречали нигде. Это совершенный образ Совершенного Человека. Таков христианский идеал, Тот, на Кого ориентируются христиане. Христианство — такая религия, против которой по существу нельзя сказать ничего дурного. Как оно уже являло себя в конкретных людях — тут мы видим разное: от потрясающих вершин святости и любви и до не осуществивших благого замысла Божьего о людях иуд и им подобных. Само же христианство действительно удивляет своим нравственным величием всех, кто беспристрастно начинает знакомиться с ним.

В связи с этим христианство и Православная Церковь самим фактом своего существования подчас обличают и даже «жалят» тех, кто служит иным «богам», то есть своим страстям, кто «лелеет» эти страсти, взращивает их, дорожит их «ценностью» и «значимостью». Такой человек неминуемо старается построить в своем сознании некую амартодицею (от греч. αμαρτια — грех; δίκη — оправдание), то есть «линию защиты» своих страстных устремлений, «нравственную» легитимизацию греха. Очень непросто человеку, воспитанному в парадигме «Человек — это звучит гордо», признаться самому себе, что на самом деле «яко нищ и убoг есмь аз» (Пс. 85: 1). Однако в свете Евангельской Истины любая «амартодицея» выглядит блекло, а совесть по-прежнему жалит человека и терзает его гордое самосознание. Тогда единственный способ «остаться при своих» — дискредитировать Евангелие (хотя бы в рамках своего сознания, «для себя»), указав на его якобы историческую подложность, или дискредитировать Церковь, указывая на нравственные недостатки ее членов. Сознание гордого человека создает свои карикатуры на христианство или пользуется уже «нарисованными» много лет назад и смеется над этими карикатурами, а истинного христианства (религии любви) так и не узнает.

Увы, но современные СМИ, ориентированные на интриги, скандалы, расследования, легко удовлетворяют подобные «антицерковные» запросы. Это и есть третья причина — информационная.

 

причина третья

 

Печально, но 90% всей информации в медийном пространстве относительно Церкви имеет негативный характер, 7% — нейтральный и только 3% — положительный. Такая вопиющая необъективность СМИ, которые оставляют без внимания колоссальную благотворительную, образовательную, социальную деятельность пастырей и мирян Церкви и выпячивают наружу единичные скандальные случаи, не может не возмущать православную общественность. Эпизодические и легковесные положительные упоминания Церкви в прессе в высшей степени непропорциональны реальному труду большинства священнослужителей и прихожан православных храмов, благим плодам их самоотверженной деятельности. Наше государство позиционирует себя демократическим и справедливым, однако это, видимо, не касается СМИ (в том числе некоторых государственных), которые, вероятно, своей задачей видят вытеснение Церкви из жизни российского общества. Подробнее о позиции СМИ мы поговорим чуть ниже.

 

причина четвертая

 

Четвертая причина неразрывно связана с третьей. Дело в том, что наш мир наполнен силами откровенно антихристианскими, которые ставят своей целью — в том числе, а может, и в первую очередь — уничтожение истинного христианства. Этим силам доступны серьезные рычаги власти и влияния, и можно с уверенностью сказать, что практически все крупные мировые медиаресурсы контролируется ими. Основное оружие этих сил — провокация. Уже упомянутый нами в самом начале статьи фильм А. Учителя «Матильда» является ярким примером такой провокации. Нам видится излишним совершать подробный разбор данной киноленты, так как множество православных авторов, в том числе на сайте информационного агентства «Русская народная линия», в достаточной мере высказались по этой теме. Полагаем, что мы можем вполне доверять мнениям митрополита Илариона (Алфеева) и епископа Тихона (Шевкунова), которые еще до официальной премьеры фильма, получив возможность предварительно посмотреть его и прочитать сценарий, говорили о том, что фильм является умышленным искажением исторической действительности, апофеозом пошлости, клеветой на реальных людей, дискредитацией русских святых, их публичным унижением. Безусловно, справедливы слова Святейшего Патриарха Кирилла о том, что художественныйвымысел и ложь — не одно и то же. Однако в данной работе нам бы хотелось уделить внимание несколько иной стороне данного явления.

На сегодняшний день в западном мире ведется филигранная работа по мощнейшей дискредитации тех сообществ, который видят в качестве своей задачи защиту традиционных нравственных ценностей. Достаточно вспомнить массово растиражированный СМИ «педофильский» скандал в отношении римо-католических священников. По мотивам этого «ужасающего дела» в 2015 году был снят американский фильм «В центре внимания», повествующий о разоблачении римо-католических священников-педофилов журналистами бостонской газетой «Глоб». Премьера фильма состоялась на 72-м Венецианском кинофестивале в сентябре 2015 года, а в 2016 году кинолента получила премию «Оскар» в пяти номинациях. Но самое интересное — это личности создателей фильма. Автор сценария Джош Сингер — практикующий каббалист, продюсер Майкл Шугар в 2000-м году получил масонский титул «рыцаря» за «успехи в бизнесе», второй продюсер Стив Голин — также каббалист, третий продюсер Николь Роклин — каббалистка и лесбиянка, четвертый продюсер Блу Пагон Фауст — любовница Николь Роклин. То есть каббалисты и половые извращенцы снимают фильм, «разоблачающий» католическую церковь. Интересно, а насколько реально снять фильм о том, как «Глоб» разоблачает педофилию в среде кинорежиссеров?

К этому стоит добавить, что на Западе уже давно некоторые религиозные общины, называющие себя христианскими, вопреки духу и прямым указаниям Священного Писания «венчают» т. н. «однополые браки». В англиканской церкви с 60-х гг. утверждение «Христос не Истинный Бог» является вполне допустимым теологуменом (т. е. частным богословским мнением). Западное христианство было «размыто» изнутри, «раскачано» скандалами снаружи и на сегодняшний день не имеет фактической возможности высказывать свое мнение касательно внутренних аспектов жизни государства. Христиане Европы «имеют право» только извиняться за всё и перед всеми. А посему де факто единственной силой, претендующей на серьезную консолидацию консервативно настроенных граждан в Европе, является мусульманство. Однако ислам не остается вне поля зрения, влияния и действия тех сил, которые продвигают воинствующий аморализм в качестве господствующей идеологии, а также через государственные законы пытаются сделать грех нормой жизни.

В трудах Джорджа Оруэлла есть такие слова: «Кто контролирует язык человека, тот контролирует его сознание», а посему борьба с возможностью исламского влияния на западное сообщество осуществлялась с помощью дискредитации некоторых священных для мусульман понятий. И на сегодняшний день слово «ислам» (لإسلام‎), которое с арабского можно перевести как «смирение», «мир», в сознании европейцев прямо отождествляется с ненавистью и угрозой. Слово «шариат» (شريعة), означающее «правильный путь», «духовный путь», на Западе понимается как какой-то чудовищный закон ненависти. Слово «джихад» (لجهاد‎) буквально переводится как «усилие» и означает употребление усердия на пути Аллаха. Джихадом в исламе также является борьба со своими нравственными или социальными пороками (например, с ложью, обманом, развращённостью общества и т. д.). Даже атеистические советские исследователи отмечали[3], что понятие «военного джихада» («священной войны» — кровавой, вооружённой борьбы за распространение ислама) возникло в немусульманском мире и понимается так, опять же, только на Западе. Слово «шахид» (شَهيد) переводится как «мученик за веру» или «герой, отдавший свою жизнь за родной дом». Собственно, понятие шахид/герой присутствует во всех культурах народов мира. Однако сознание западного человека под шахидом непременно понимает экстремиста, террориста, безумного и безжалостного убийцу, религиозного фанатика.

Таким образом, в течение последних пятидесяти лет в сознании людей западной культуры была дискредитирована одна из четырех мировых религий — мусульманство. Произошло это, надо сказать, не без кровавых акций разного рода экстремистских сектантских образований, не имеющих к подлинному исламу никакого отношения (тех же ваххабитов и последовавшего за ними ИГИЛ* — запрещенной в России организации), которые возникли, кстати, при непосредственном содействии спецслужб США. Тем не менее, исламская религия, создавшая одну из величайших мировых культур, сегодня воспринимается «цивилизованным» и «свободным» человеком Запада как «концентрация мракобесия», как «сборище религиозных фанатиков» и т. п. Подобную же судьбу «вечно и во всем виноватого изгоя», «агрессивного мракобеса» эти же силы пытаются навязать и Русской Православной Церкви, да и всей новой России. В свое время известный политолог З. Бжезинский, в частности, отметил, что после крушения (в СССР — А. С.) коммунизма у США остался один враг — Русская Православная Церковь. А совсем недавно министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт прямо сказал: «Путин демонстрирует приверженность не общемировым, а православным ценностям, а православие опаснее исламского фундаментализма и представляет главную угрозу Западной цивилизации, в том числе потому, что пытается регламентировать семейные отношения и враждебно геям и трансгендерам». И в контексте этой информационной войны возникает очередная провокация — фильм «Матильда».

Дело в том, что на провокацию (как на побуждение к действиям, которые могут повлечь за собой тяжелые, иногда губительные последствия) невозможно ответить во всех отношениях «правильно», идеально. Провокация изначально рассчитана на то, что любой ответ, жесткий или мягкий, и даже отсутствие такового, будет обращен против адресата осуществляемой провокации. В случае с «Матильдой» любой ответ будет трактоваться как «вспышка мракобесия» и «религиозная нетерпимость», как «попытка РПЦ ввести жесткую цензуру» и т. п. Отсутствие реакции и внятного ответа «развяжет руки» нашим недоброжелателям, и недалек час, когда таковые начнут предпринимать попытки физического унижения христиан и уничтожения христианских святынь. По крайней мере, в Западной Европе уже никого не удивляют нападения гомосексуалистов или сатанистов на христианские храмы.

Несомненно, «Матильда» рассчитана на возмущение и скандал, на раскол в обществе, на появление у определенной его части (накануне президентских выборов) ярко выраженного недоверия к действующей власти. В Церкви, как и в любом объединении, присутствуют разные люди, в том числе излишне эмоциональные, не всегда в достаточной степени образованные, не обладающие искусством дипломатии и соответствующей диалектики. И посредством яркого негодования, проклятий и угроз, публикуемых от лица слишком эмоциональных авторов, которые преподносятся в СМИ в качестве «голоса Православной Церкви», вполне возможно до какой-то степени дискредитировать Русское Православие. Но, видимо, Владимир Семенович Высоцкий был прав — «настоящих буйных мало», и эмоциональных выступлений православной общественности против «Матильды» оказалось недостаточно для «полного трешака»[4]. В связи с такой «недоработкой» известные силы инспирируют появление некоей (никому неизвестной дотоле) организации «Христианское государство — Святая Русь», участники которой (а их целых два человека) говорят, что «многочисленные братья» готовы на «любой шаг», «планируют [действовать] радикальными методами» и т. д. Они декларируют, что «православная страна должна быть, как Иран», обещают «сжигать кинотеатры, в которых покажут богохульный фильм, переломать режиссеру ноги». И правда — страшно!

«Зачем нам суды?» — провокационно заявляет участник псевдоправославной организации Мирон Кравченко, который помимо всего прочего был замечен в самых дружественных отношениях с активистами Майдана, «Азова» и АТО. Интересные факты из биографии «главного защитника православных ценностей в России», не правда ли? На наш взгляд, топорность и глупость в работе наших недоброжелателей по инспирации столь очевидно фейковой (ложной, «подставной») «христианской организации» очевидна любому здравомыслящему человеку. Это то же самое, как если бы некто А. Ляшко возглавил в России «Союз воинствующих гомофобов». Однако наши медиаперсоны (видимо, по причине катастрофической оторванности от жизни обычных людей) на самом деле склонны рассматривать это фейковое «ХГСР» в качестве гласа православной общественности. И вот уже дружок телеведущего В. Соловьева востоковед Е. Сатановский в эфире государственного телеканала кричит о «православном игиле», называет верующих людей «шпаной», а мэтры советского кино В. Бортко и С. Говорухин позволяют себе такое поведение по отношению к женщине (Н. В. Поклонской), которое автоматически отнимает у них право называться мужчинами.

Однако Церковь, в лице верующих людей, в том числе и депутатов Госдумы, не может в данной ситуации молчать, «великодушно» наблюдая за складывающейся ситуацией. Можно согласиться с позицией епископа Тихона (Шевкунова) в том, что запрет фильма — «абсолютно тупиковый и неверный путь», но в то же самое время православная общественность оставляет за собой право на всестороннюю жесткую критику содержательной части киноленты. «Не требования запретов, — подчеркивает Владыка Тихон, — а предупреждение о правде и неправде — вот цель, которую можно и должно ставить в связи с предстоящим широким показом фильма». Ложь должна быть названа ложью, похабщина — похабщиной. Каждый верующий человек естественным нравственным порывом стремится предупредить окружающих о реальной опасности соприкосновения с тем психологическим и духовным ядом, коим наполнены некоторые произведения современности (та же «Матильда»). Здесь принцип любви понятен, хотя и несколько прямолинеен и даже грубоват, как в старой сказке — «Не пей из копытца, козленочком станешь».

 

причина пятая

 

Но вернемся к основной теме. Пятая причина агрессивного неприятия Церкви (и она напрямую связана с вопросом образования) заключается во вполне понятном постсоветском страхе, что «нам (или нашим детям) опять навяжут нечто, что нам не нужно». Здесь имеет смысл поговорить о введении Министерством образования РФ в учебный процесс российских школ модульного курса ОРКСЭ («Основы религиозных культур и светской этики»). Данный курс подразумевает возможность добровольного выбора родителями конкретного модуля для изучения их детьми — основ православной культуры, исламской, буддистской, иудейской, общемировых религий или светской этики. Подобная презумпция выборности в истории образовательного процесса — беспрецедентна. К этому стоит прибавить, что в рамках данных курсов изучается не религия (это не уроки Закона Божия), а культура традиционных религий нашей страны! И тем не менее, основное возражение против введения данного курса в школьную программу звучит следующим образом: «Не надо навязывать религию детям, вот когда они вырастут — тогда сами выберут, во что им верить или не верить». Как кажется, звучит это очень демократично и справедливо. Однако есть одно очень существенное «но». Дело в том, что выбрать человек (взрослый ли, ребенок) может только из того, что ему предложено, только из того, о чем он получил соответствующую информацию. Скажем, человек не может выбрать между конфуцианством и пивными ларьками конфуцианство, если о конфуцианстве он ничего никогда не слышал. А пивные ларьки, увы, почти на каждом углу!

И в данном контексте видится актуальным поговорить о таком понятии, как «навязывание», насколько уместен этот термин в отношении преподавания предмета ОРКСЭ, введенного Министерством образования РФ в программу общеобразовательных школ? Навязывание есть принуждение личности к принятию чего-либо (каких-либо взглядов, например) против желания и воли оной личности. В широком смысле любой воспитательный процесс имеет в себе определенные формы навязывания. Скажем, дети не рождаются со «встроенной программой» обязательной чистки зубов перед сном и мытья рук перед едой. Родители приучают детей к этому, заставляют их совершать необходимые гигиенические процедуры, ругают, если дети не следуют этим правилам, то есть в широком смысле родители навязывают детям правила гигиены. Сам процесс школьного образования также подразумевает, что школьники получают информацию о различных сферах бытия (химия, физика, литература, иностранные языки), хотя не они выбирают сферы соответствующих интересов. От школьников требуется усвоение данной информации (программы), что неминуемо можно воспринять как форму навязывания (в широком смысле самого понятия). В высших учебных заведениях присутствует тот же самый процесс «навязывания», с тем лишь условием, что оный совершается с абсолютного согласия студента (а значит, уже не совсем навязывается, а точнее — совсем не навязывается). И вообще любой процесс информирования человека можно при соответствующем желании назвать «навязыванием».

В этом же ключе можно поговорить о СМИ, и о рекламе в частности. Дело в том, что реклама есть самая прямая форма навязывания информации, ибо человек включает телевизор вовсе не затем, чтобы узнать о качестве каких-то прокладок или подгузников, однако именно эту информацию предлагают его сознанию. Более того, ТВ-эфир по большей части состоит вовсе не из той информации, которую, возможно, «запрашивает» человек, нажимающий кнопку телевизионного пульта. Кто формирует соответствующий ТВ-контент? Почему некоторые наши сограждане так обеспокоены тем, что «в школах детям навязывают религиозную культуру», но их совершенно не волнуют голые задницы и разбитые морды (да простит нас читатель за столь жесткие, но точные эпитеты),демонстрируемые по некоторым популярным общедоступным «молодежным» телеканалам почти круглосуточно?

И действительно, на сегодняшний день с экранов телевизоров идет агрессивное навязывание воинствующего аморализма, и никто не обеспокоен этим фактом. В удивительное время мы живем — тема интимной жизни, которую в прежние времена (в классических обществах) в публичном пространстве затрагивать было в высшей степени неприлично, в наши дни получает разрешение на самое широкое обсуждение (и этому учат детей). И напротив, тема религии, которая во все времена была широко публично обсуждаема, вдруг приобретает статус чего-то интимного, глубоко внутреннего, о чем «неприлично говорить» (в том числе и детям). Нынешняя сфера развлечений пропитана наркокультурой, «культурой» суицида, уголовной субкультурой — и в этом не видят опасности, но оную опасность выискивают в «уроках культуры» (и порой столь настойчиво, что создается впечатление преднамеренности такого рода «поисков»). Одна новосибирская учительница на уроке дала детям задание выучить текст блатной песни «Владимирский централ», и данный инцидент вызывает максимум насмешки в социальных сетях. А представьте, сколько шуму и ругани подняла бы подчеркнуто светская общественность, если бы некая учительница попросила детей выучить «Отче наш»? А ведь это текст из Библии, общепризнанного памятника мировой литературы.

Кстати, о криминале.

 

АУЕ, ИГИЛ* или ОРКСЭ?

 

Стоит упомянуть активную деятельность среди школьников криминальной субкультуры АУЕ («Арестантский уклад един»), участники которой занимаются вербовкой детей в криминалитет, успешно пропагандируют воровские идеи в средней школе и в начальных классах[5]. Адепты воровской субкультуры не только занимаются вымогательством денежных средств у своих одноклассников и сколачивают из этих денег «общак», которым «греют» зону, но и совершают тяжкие преступления, в том числе убийства[6] и нападения на учителей и полицейских. Действуют адепты АУЕ и в кадетских корпусах, и в престижных школах[7], у каждой школы есть свой «смотрящий», основной возраст представителей субкультуры — 12-14 лет[8]. В июне 2016 года Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека сообщил о том, что бандитское объединение АУЕ взяло под свой контроль учебные заведения в 18 регионах России, в том числе и в Москве[9]. Адептами данной бандитской субкультуры в социальных сетях создано несколько сообществ («групп») с общим количеством участников около 200 000 человек. Дело «романтизации криминального образа жизни» дошло до того, что некоторые интернет-магазины продавали футболки с символикой АУЕ.

Также не стоит забывать и о том, что на сегодняшний день в 42 регионах России активно «работают» с молодежью вербовщики ИГИЛ* (организация, деятельность которой запрещена в РФ). По данным силовых структур РФ, в рядах ИГИЛ* (организация, деятельность которой запрещена в РФ) воюют около 4 000 граждан России[10]. Жертвами вербовки террористов чаще становятся молодые люди, вербовка ведется в школах, вузах и, естественно, в интернете. В результате последователями этой опаснейшей тоталитарной секты становятся отнюдь не представители «социальных низов», а самой что ни на есть «золотой молодежи» (случай со студенткой МГУ Варварой Карауловой — красноречивый тому пример).

Для чего мы приводим в данной работе все эти «страшилки» и «ужасы»? Давайте вспомним тот пресловутый «жизненный» тезис, который так часто приводится в качестве аргумента против преподавания в школах курса ОРКСЭ. Звучит он так: «Не надо навязывать религию детям, вот когда они вырастут — тогда сами выберут во что им верить или не верить». В связи с вышесказанным сразу возникает вопрос: а из чего дети будут выбирать? И что они выберут в качестве идеала жизни? Субкультуру АУЕ, которая вторгается в сознание подростков без какого-либо согласия (информированности) их родителей и контроля учителей? Эта псевдокультура (опять же, незаметно для родителей) «подогревается» пропагандой в СМИ мата, блатной песни, романтизацией уголовщины и т. д. Противники «Основ православной культуры» любят повторять: «Почему Церковь вмешивается в образовательный процесс? У нас светское государство, и Церковь отделена от государства». О да, Церковь отделена от государства. Но позволительно будет напомнить, что тюрьма от государства не отделена, и она «берет свое», предлагая себя в качестве «родного дома» нашим детям, агрессивно навязывая (в лице адептов АУЕ) представления о том, что «есть мир законопослушный — неправильный, а есть правильный мир — криминальный».

Что выберет человек, совершенно не знакомый с основами христианства или ислама, но интуитивно ищущий мировоззрение, которое бы несло в себе некое нравственное содержание? В противовес воинствующему аморализму, которым заполнено все медиапространство, этот молодой человек легко может заинтересоваться проповедью ИГИЛ* (запрещенной в России организации), в которой присутствуют такие нравственные категории, как «честь», «долг», «вера» (правда, в глубоко искаженном виде по причине богоненавистнического и человеконенавистнического содержания самого псевдоисламского учения). Однако молодой человек, незнакомый с традиционным мировоззрением той страны, в которой он живет (с основами Православия или, скажем, ислама), может легко увлечься неким «принципиальным» учением, последователи которого красиво говорят о «справедливости во всем мире», свержении «власти жуликов и воров», романтизируют революции, морально легитимизируют агрессию погромных, хулиганских настроений.

Дело в том, что изучение ребенком в школе физики, химии, биологии, литературы и прочих предметов не питает его информацией (знаниями) касательно тех или иных мировоззрений, которые объективно присутствуют в нашем мире и играют весьма значимую роль. В СССР единственно правильным мировоззрением считался марксизм-ленинизм, и советская школа именно это учение преподавала в качестве актуального (и обязательного) знания, в качестве «направляющего» мировоззрения. На сегодняшний день некое обязательное для всех и каждого мировоззрение в нашей стране отсутствует, однако это совсем не означает, что знание об основных мировоззренческих течениях современного мира не является актуальным и значимым. В данном контексте задача курса ОРКСЭ — предоставить детям информацию (знание) об основах христианства, ислама, буддизма и иудаизма. Знакомство маленького человека с основами и культурой подлинных мировоззрений, религий с тысячелетними историями, имеющих своими производными богатейшие культуры, несомненно, снизит риск увлечения детьми разного рода такими псевдомировоззрениями, как АУЕ или ИГИЛ* (запрещенной в России организации).

Из обыденной жизни все мы знаем, что жертвами мошенников чаще всего становятся юридически неграмотные люди. Если же человек в рамках образовательного процесса прослушал курс по основам юриспруденции, то опасность стать жертвой мошенников значительно снижается. Ведь такой человек знает, что нельзя ставить свою подпись на чистых листах и прежде чем подписать некий контракт нужно внимательно прочесть его содержание, в том числи и написанное мелким шрифтом. Помните такой советский слоган «Знание — сила»? Это правда! Так же и в нашем случае — знание человеком основ мировых религий автоматически снижает риск стать адептом террористической, сектантской, псевдорелигиозной организации.

Повторимся, ребенок должен сам выбрать, во что ему верить и верить ли. Выбор или принятие того или иного мировоззрения всегда должны осуществляться свободно. Но  снова и снова напомним: человек способен выбирать только из того, что ему предложили, только из того, о чем он информирован: человек не может выбрать между «четкими швабрами» и даосизмом что-то одно, если он ничего не знает о даосизме. То есть выбора нет, выбор предрешен. И в реальности «светского образования» (каким его видят антиклерикалы) ситуация такова: ребенок вынужден выбирать между воинствующим аморализмом («гламурной тусовкой»), АУЕ, алко- и наркокультурой, сатанизмом, ИГИЛом* (запрещенной в России организацией) и целым рядом школьных предметов, которые сами в себе никакого мировоззрения не несут, а посему не способны задать некое направление в жизни. Поэтому противникам ОРКСЭ следует быть все-таки реалистами и признать, что «век материализма» и «культа» НТР[11]на сегодняшний день объективно исчерпал себя. XXI век — век религиозного ренессанса, когда вопросы нравственные и духовные вновь обнаружили свою значимость и актуальность во всех сферах человеческой жизни, в том числе и в научной. Конечно, каждый родитель вправе настаивать, чтобы его ребенок не знал тех объективных реальностей и положений, которыми живет мир, но в таком случае он должен взять на себя ответственность за то беспомощное состояние, которое обнаружится в его ребенке в силу возможного соприкосновения последнего с некоей деструктивной идеологией.

Выше мы отмечали, что навязывание есть принуждение личности к принятию чего-либо (каких-либо взглядов, например) против желания и воли самой личности. Однако на каком основании наши оппоненты утверждают, что дети категорически не желают получать те или иные сведения, касающиеся религиозных культур? Почему, скажем, информацию о походах Александра Македонского или «правило буравчика» дети будут воспринимать однозначно с удовольствием, а знания касательно заповеди «Не убивай» или месяца Рамадана непременно вызовут у них отторжение? Почему информацию о том, что князь Владимир принял христианскую веру в качестве официальной государственной религии, следует отнести к «образовательному процессу», а рассказ о самой христианской вере и культуре — к навязыванию? Наконец, почему любая информация о религии и религиозной культуре (по мнению противников ОРКСЭ) должна «вбиваться» в головы учеников силой? Почему господа-антиклерикалы не могут предположить, что современные российские дети, не получившие мощной советской атеистической и материалистической закалки-ненависти к религии, будут с большим интересом посещать уроки «Основ…»?

В нашем мире присутствует один простой антропологический факт — люди способны соглашаться с той информацией, которая входит в пространство их сознания. Этот важный тезис почему-то не принимается во внимание (возможно, вполне намеренно) противниками т. н. клерикализации. Из опыта миссии нам хорошо известно, что бывают люди, которые принимают христианскую веру только после тщательнейшего исследования всех ее аспектов и тонкостей. Однако есть и другие, для которых весь «груз» богословия и христианской философии излишен, их нужно просто взять за руку и привести в храм, и они вовсе не будут сопротивляться и не воспримут сие действие как насилие над их личностью, как навязывание чего-либо. Так, отец с какого-то момента начинает брать сына с собой в гараж или на рыбалку, а мама ведет дочку в швейный магазин. То есть человеку можно предложить какую-то идею, некое жизненное направление, и они придутся ему по вкусу, понравятся. Более того, бывает так, что человека к чему-то полезному понуждают, и он соглашается. Внутренний мир человека, сама сфера взаимоотношений между людьми в вопросах принятия ими того или иного мировоззрения много сложней и удивительней, чем кажется антиклерикалам. В Библии мы читаем об одном парне по имени Савл из города Тарс. Он был обращен в христианскую веру беспрецедентным понуждением, голосом с неба: «Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна» (Деян. 9: 5). Именно он, Апостол Павел, стал именоваться Апостолом свободы, именно в его посланиях свобода рассматривается как обязательное условие для принятия спасительной христианской веры.

 

Необходимость запретов

 

И снова вернемся к миру Мельпомены… Буквально на днях информационное поле Рунета взбудоражило следующее заявление актера Дмитрия Дюжева: «Правильно, когда для вас, зрителей, делают такую лабуду и туфту, сериалы дешевые и бездарные. Вы этого заслуживаете». Полагаем, что излишне обсуждать это глупое и попросту неадекватное заявление, однако меж тем возмущенный актер, скорее всего сам того не желая, коснулся очень важной и сложной темы. В том-то и дело — зрителей никто не спрашивает, что они хотят смотреть, им просто дают эту «лабуду и туфту», эти поставленные на поток однотипные сериалы и ток-шоу. Когда же российские зрители в лице консервативной общественности начинают возмущаться оскорбительным содержанием некоторых фильмов (той же пресловутой «Матильды»), то актеры, режиссеры, представители министерства культуры буквально негодуют: «Никакой цензуры», «У нас светское государство», «У нас демократическое государство». Демократическое? Очень хорошо! А телевидение у нас какое? Демократическое? (Выше вскользь мы уже затрагивали эту тему.) Почему тогда не проводятся серьезные опросы граждан Российской Федерации — какие фильмы они хотели бы смотреть, передачи какого содержания они считают полезными, какие проекты достойны государственного финансирования? Почему не проводятся выборы главных редакторов федеральных телеканалов? Никакой демократии! Наше телевидение скорее напоминает тоталитарную структуру, которая сверху вниз диктует (а лучше сказать — бросает) российскому зрителю отработанный и «привычный» контент и не терпит ни малейшей критики в свой адрес.

В последнее время нас любят пугать, что если Церковь (как в лице официальных представителей, так и в лице околоцерковных «активистов») будет настаивать на некоторой нравственной цензуре, то это непременно приведет к озлоблению в Ее адрес со стороны «народа» и мы «допрыгаемся» до того что уже было в 1917 г. — озлобленный народ пойдет громить церкви. В этих словах есть своя логика. Самое интересное, что такого «осторожного» мировоззрения придерживаются и некоторые православные христиане. Однако мы бы предпочли сделать из нее (из данной логики) несколько иные выводы. Дело в том, что эпоха, предшествовавшая революции 1917 года, была ознаменована небывалым расцветом богохульства и кощунства, которые царили не только в «продвинутых» университетах, но даже в духовных школах — академиях и семинариях. По воспоминаниям прп. Никона Воробьева, уроки Закона Божия превращались во «время острот и кощунств». К великому сожалению, Церковь и государство (которые были представлены до революции единой структурой) фактически никак не противостояли разгулу откровенной ненависти и богоборчества того времени. Более того, традиционная православная общественность той эпохи допускала преступную легкомысленность в оценке той, безусловно, деструктивной, сатанинской силы, овладевшей умами молодежи. Государство обязано заботиться о нравственном состоянии общества, должно посредством закона обуздывать в своём народе те страсти, которые толкают отдельных индивидов на совершение преступлений.

Святые отцы (прп. Максим Исповедник, в частности) уподобляли страсти человеческие (не самих людей!) взбесившейся собаке, которая вместо того, чтобы охранять жилище человека, ворвалась в его дом, забралась на стол и поедает обед. Не всегда и не всякая личность укоренена в добре, а посему государство (как общественный институт) во благо своих граждан должно держать на цепи этого «пса», должно, путем пресечения правонарушений и понуждения к исполнению закона, охранять свой мир и свою целостность. Если же «поводок» (удерживающий страсти) ослабить и дать этой «собачке» волю вольную, то подобное легкомыслие непременно приведет страну к самым плачевным результатам. Именно это произошло в 1917 году. Посему осмелимся предположить, что до тех пор, пока в нашей стране присутствуют здоровые консервативные силы, способные противостоять атакам воинствующего аморализма,  революционный сценарий для новейшей истории государства российского не столь вероятен. Помнится, как достаточно жестко говорил об этом А. П. Чехов: «Умеренный либерализм: нужна собаке свобода, но все-таки её нужно на цепи держать».

В конечном итоге можно пойти «от противного». Нам, допустим, говорят: будете возмущаться воинствующим аморализмом — будем громить храмы. Хорошо, испугались, отступили. Можем ли мы полагать, что более никаких претензий к христианской Церкви не будет? Вряд ли. Выше мы подробно говорили о том, что в нашем мире присутствуют весьма влиятельные силы, которые не только являются противниками участия Церкви в общественной и государственной жизни, но сама их идеология пропитана ненавистью к христианству. Можно сказать еще жестче — сама их идеология есть ненависть к христианству. Вспомним слова из романа «Идиот» Ф. М. Достоевского: «Русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок». А посему истеричные претензии к Церкви, чтобы она «убралась» из общественной жизни — всего лишь первый шаг в попытках Ее уничтожения. Будут и следующие шаги. Завтра к нам придут и скажут: немедленно откажитесь от утверждения, что аборт — это убийство, иначе пойдем громить храмы… Послезавтра от нас потребуют признание «божественного установления» т. н. «однополых браков», потребуют венчать педерастов в Церкви, иначе — погромы… Снова промолчим, отступим? А далее от нас могут потребовать и отказ от догмата о Божественности Иисуса Христа и т. д. Выше мы писали, что в англиканской церкви считается допустимым полагать, что Иисус Христос — не Бог, и придерживающиеся этой точки зрения остаются членами «христианской» общины. Когда же в результате масштабной дискредитации Русской Православной Церкви в нашей стране количество верующих уменьшится до 30-40% от общего числа жителей Российской Федерации, православная общественность потеряет какую-либо социальную значимость. Тогда в государственное законодательство появится возможность проводить любые законы (об «однополых браках» и т. д.), не обращая внимания на протесты верующих, ибо таковых социально значимых протестов и не будет. К этому стремятся, этого добиваются все те силы, которые столь настойчиво рекомендуют православной общественности «не соваться» в общественную жизнь.

 

Опасность запретов

 

Однако в идее запретов присутствует одна существенная опасность. Заключена она не в самих запретах (наличие оных является очевиднейшим фактором существования любого государства — должны быть запрещены убийства, изнасилования, воровство), а в подспудном мнении о том, что сами по себе запреты являются достаточным и исчерпывающим средством для поддержания нормального духовно-нравственного климата в обществе. На самом же деле запреты являются только внешней превентивной формой, сдерживающей беззаконие, в смысловом плане вторичным или даже третичным фактором в аспектах воспитания человека. Возможно законодательными мерами купировать асоциальное поведение того или иного гражданина, но невозможно человеку запретить «думать плохо». Скажем, в аспекте про-лайф деятельности, нам видится крайне необдуманной попытка некоторых активистов снимать алармистские антиабортные фильмы, в ходе которых некие афонские старцы сыплют проклятия и анафемы на тех людей, которые совершили грех детоубийства.

Мы ни в коем случае не пытаемся оправдать аборты, однако любой добросовестный врач засвидетельствует, что они (аборты) наносят неизгладимые раны душам тех, кто совершил сие страшное деяние: подчас распадаются семьи, женщины подвергаются тяжким депрессиям, алкогольной и наркотической зависимостям, совершаются суициды и т. д. И в этой ситуации попытка запугать несчастную женщину «вечными муками в аду» в корне не соответствует принципам христианской педагогики, не соответствует духу Евангелия. Иисус Христос неоднократно дает нам примеры общения с грешниками (в том числе и обличение таковых), и эти примеры всегда созидательны, светлы, чисты, там нет никаких угроз, запугиваний и т. д. Еще раз напомним, тема абортов — очень болезненная и деликатная, здесь всякий раз нужно быть крайне осторожным, корректным, а самое главное — по-настоящему любить грешника, сочувствовать его болезненному состоянию (а любой грех причиняет боль). Человек пойдет навстречу Церкви тогда, когда увидит в ней заботливую мать, любящих братьев и сестер, готовых помочь грешнику одолеть беду, последствия греха и сам грех! Если же человек слышит с экранов «православие-ТВ» одни апокалиптические проклятия и угрозы от «седовласых старцев» — худшей антимиссионерский эффект трудно придумать. В таком случае этот несчастный человек не поймет эту «злую церковь», которая явлена ему посредством неразумной деятельности некоторых благонамеренных активистов.

В связи с этим бессмысленно и крайне опасно посредством запретов подталкиватьлюдей к тому, к чему (или к принятию чего) они еще не готовы. В подобной перспективе присутствует опасность подсознательной подмены подлинно просветительской, миссионерской деятельности Церкви системой внешних казенных запретов. От нас требуется не просто буквой закона запретить некое зло, но и объяснить людям, почему то или иное явление имеет негативный характер. Второе много сложнее первого, однако задача Церкви — спасти, а не погубить, и правильная методология борьбы с социальным злом — не толкать, не подталкивать, а тащить за собой. Каждый запрет должен по возможности мягко «ложиться» в общественный «многогранник», иметь в себе презумпцию общественного согласия, которая подразумевает понимание людьми реальной опасности того явления, которое является предметом запретительной законодательной инициативы.

В подлинном смысле сфера законодательных запретов — сфера государства, в нашей действительности — светского и независимого государства! Задача же Церкви — просвещать людей. Церковь входит в совершенно новую эпоху, в эпоху тотальной медиаактивности, медиаагрессии, в эпоху провокаций, и у Нее нет исторического опыта искусного присутствия в таком нравственно некомфортном мире. Однако эти шаги (иной раз путем проб и ошибок) в надежде на милость Божию придется делать нам — чадам Церкви.  И понимая, принимая, а в иных случаях и настаивая на актуальности определенных ограничительных законодательных мер, христиане не должны оными инициативами подменять подлинной задачи миссии. Господь Иисус Христос говорит: «Вы — свет мира… кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5: 14, 19). Таков был, есть и будет исторический путь Церкви, к которому все православные христиане должны стараться себя осознавать причастными и от него не отделимыми.

 

* ИГИЛ — террористическая организация, деятельность которой запрещена в России решением Верховного суда РФ от 29.12.2014.

 

---

[1] http://academ.info/node/21589

[2] http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_16218/

[3] Джихад // Ислам: Словарь атеиста / Под общ. ред. М. Б. Пиотровского, С. М. Прозорова. М.: Политиздат, 1988. С.68

[4] На языке современной молодежи «трешак» — апогей жестокости, абсурда, хаоса.

[5] Герман Петелин. «Уркаганы» взяли школы под контроль. Газета.ру (2 февраля 2016).

[6] Алексей Тарасов. Страна из трех букв. Новая газета (16.06.2017)

[7] https://lenta.ru/news/2017/08/21/refta/

[8] http://fedpress.ru/news/66/society/1806107

[9] http://www.Newsru.com/crime/13jul2016/unity.html

[10] https://regnum.ru/news/2332232.html

[11] НТР — научно-техническая революция

 

Источник: Русская Народная Линия