В свое время много говорилось о том, что в аспекте государственного строительства чрезвычайно важна роль наличествующей идеологии. Последняя присутствует в любом случае — де факто или де юре. Воинствующим идеологофобам можно еще раз прояснить, что идеология — это не тотальная промывка мозгов, а некое подобие популярной (народной) философии, которая отвечает обычному человек на вопросы о его государстве, о его народе: кто мы такие, почему мы именно такие, кто наши друзья и почему именно они наши друзья, кто наши враги — и опять же почему. Никакое общество не может жить без соответствующих ответов на данные вопросы (пусть даже и незапротоколированных в каких-то государственных актах). Роль идеологии в области государственного строительства чрезвычайно важна потому, что таковая указывает на некую цель, к которой устремлены умы большинства граждан этого государства. До недавнего времени эта цель (неофициальная идеология) нашего (подчеркнуто) светского общества де факто сводилась к гипертрофированному приобретению материальных благ (идеология  массового потребления). Данное мировоззрение мы более чем охотно переняли у наших «партнеров» (США и Европы) в конце 80-х гг.

Однако события последних лет, беспрецедентное внешнее давление на Россию со стороны западных государств (и США в первую очередь) заставило очень многих наших сограждан пересмотреть свои основные взгляды в отношении смысла и цели жизни. Хотя, пожалуй, пересмотреть — громко сказано, скорее речь идет о том, что появилось четкое понимание того, что «мы не такие, как они». А вот понимание того какие именно пока, увы не сформировалось. Тем не менее, официальная государственная система пропаганды (в первую очередь целый ряд телевизионных политических программ) активно развивает идею В. В. Путина о том, что «национальная идея в России — это патриотизм». Однако данное, безусловно, емкое и красивое определение не вполне может удовлетворить ищущие умы. Дело в том, что патриотизм — это любовь к Отечеству, а любовь не может быть абсолютно плюралистичной и даже беспринципной. В истории нашей страны были разные периоды: на протяжении почти тысячелетия Россия создавалась и зиждилась на христианских принципах. В XX веке наступил период, когда в качестве главной цели было поставлено достижение тотального социального равенства, правда в осуществлении оной идеи ее «модельеры» не гнушались террора, уничтожения миллионов инакомыслящих (христиан в частности)  и лжи. В 80-е, 90-е гг. XX века идея социальной справедливости была осмеяна, отвергнута и в противоположность ей российское общество с ликованием приняло идейную ориентацию на личное, фактически бесконтрольное обогащение каждого индивидуума.

В связи со всем вышесказанным весьма общие слова о любви к Отечеству не вполне ясно рисуют картину подлинного предмета самой этой любви, ибо история нашего государства демонстрирует наличие взаимоисключающих смысловых и аксиологических (ценностных) направлений. С этим можно «примириться», если рассматривать данную проблему исключительно в исторической ретроспективе («мол, много чего было, все ошибаются, не будем никого судить»), но построить будущее на основании таких «общих ценностей» невозможно. Патриотизм есть составляющая (при этом очень важная) часть идеологии, но не сама идеология, не ответ на все вопросы (в том числе и в сфере государственного строительства). Для человека думающего и ответственного недостаточно просто сказать «Родину нужно любить просто потому что она Родина». Увы, принцип героя романа А. Дюма «Я дерусь… просто потому что я дерусь» в данном случае не работает. Мои оппоненты могут мне возразить: «А как же 22 июня 1941 г.», когда вся страна поднялась на защиту СССР?» Отвечу: во-первых, начало Великой Отечественной Войны было ознаменовано целым рядом катастрофических поражений именно по причине недоверия многих граждан исторической России «генеральной линии партии». Во-вторых: не стоит забывать, какими словами (в этот чрезвычайно опасный для государства момент) обратился «вождь всех времен и народов» к гражданам своей страны: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры!» Сколь удивительна подобная риторика (так во время проповеди священник обращается к прихожанам) в устах воинствующего атеиста, последовательного гонителя христиан?

Однако, уже к 70-м годам восторженный пафос построения общества тотальной справедливости был исчерпан, а сама насущная действительность социальной жизни демонстрировала явную и сильную диспропорцию с той идеалистической моделью, которую рисовали учебники марксизма-ленинизма. Тогда, в конце 80-х гг. появилась достаточно стихийная, но агрессивная идеология монетократии и консуматизма («о, дайте мне вот это, это и это…»), когда в качестве важнейшей доктрины государственного строительства и смысла общественной жизни виделось наличие на прилавках магазинов пятидесяти сортов колбас. Унылые советские граждане восторженно смотрели в телевизоры, когда там показывали прилавки западных супермаркетов и в этом «ветре перемен» была осмеяна и с негодованием отвергнута та самая идеология социальной справедливости — «Долой совок, будем сами для себя богатеть, хватит кормить этих среднеазиатских нищебродов». В итоге в качестве неофициальной общественной идеологии была принята идея неограниченного обогащения каждого гражданина нашей страны. Хочется особо подчернить — неограниченного обогащения — неограниченного де юре никакими нравственными принципами, а де факто и никакими юридическими. Если немного перефразировать легендарную фразу первого Президента Российской Федерации, то эту идею можно выразить  следующими словами: «Берите столько денег, сколько сможете поглотить».

В связи с этим следует и несколько слов сказать о пресловутой коррупции. Всякая наша борьба с мздоимством будет терпеть фиаско, если мы четко не определим подлинные социальные и нравственные причины оного явления. Дело в том, что «вороватые чиновники» — это не пришельцы с Марса, это неотъемлемая часть нашего общества, которая в своих действиях руководствуется той же парадигмой тотального неограниченного консуматизма, что и прочие граждане. В случае, если идеология личного обогащения не ограничена какими-то нравственными принципами, те, кто может «хапать» неизбежно будет это делать. Социологи говорят, что на сегодняшний день коррупцию в России можно рассматривать и как набор универсальных стратегий поведения больших социальных групп. Другими словами «брать» и «давать» готовы многие наши сограждане, однако не у каждого есть такая возможность. Все мы прекрасно помним легендарный диалог из фильма «Жестокий романс» (по «Бесприданнице» А. Н. Островского), когда Карандышев заявляет: «А вот я взяток не беру», на что Огудаловаему иронично парирует: «Да вам их и не дает никто. Вот кабы вам давали, да вы не брали — это другое дело…»   Согласимся, что ужесточение наказания за взятничество (и фактор неотвратимости оного) способно до некоторой степени поубавить аппетит лихоимцев, однако не стоит забывать, что наши правоохранители тоже не марсиане и, увы, подвержены всем тем социальным недугам, что и прочие граждане.

Вне всякого сомнения, подобная убогая идеология гипертрофированного материализма долго существовать не может и на сегодняшний день (как мне хочется надеяться) со стороны главы государства и политической элиты страны все-таки идеологическое предпочтение отдается именно христианским принципам. Некоторые политические деятели (В. Милонов и Н. Поклонская) прямо заявляют, что видят Россию, как «православную страну», а назначения на ключевые государственные посты О. Васильевой и Т. Кузнецовой позволяют сделать предположение, что таковой нашу страну видят не только новоизбранные депутаты Госдумы. И здесь мы встречаемся и с еще одним ошибочным пониманием существа православного государства. Христианство (Церковь) — это не какая-то культурологическая инерция нашей истории, не какое-то идеологическое обрамление существующего строя, мол «мы не такие, как европейцы, мы православные, а потому все то, что мы делаем правильно, ибо с нами Бог». Христианские принципы государственности подразумевают, во-первых, поставление нравственных ценностей (которые как минимум основаны на десяти заповедях, таких, как «Не убий», «Не укради», «Не лги», а как максимум на евангельском принципе «милосердного самарянина») выше материальных. Православная традиция не против частной собственности и не против приобретения ее носителями материальных благ, но православное сознание подразумевает правильное отношение к оному материальному богатству. Христианство утверждает, что подлинную ценность имеет лишь только то «имение»,  которое человек заберет с собой в вечность, земное же материальное богатство может послужить достойным средством к приобретению подлинного богатства. Дореволюционная Россия, конечно, не была идеальным государством, в ней были и «свои» коррупционеры и «свои» рейдеры, однако  меценатство, благотворительность для многих банкиров и фабрикантов той эпохи являлись буквально образом жизни и чертой характера, чего, увы, нельзя сказать о современных «денежных мешках».

И хотя в своей Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» Владимир Путин подчеркивает, «приоритет духовного над материальным», однако на сегодняшний день ни один государственный телеканал не имеет в сетке вещания каких-то внятных телепередач, которые (пусть и в дискуссионном ключе) касались бы аксиологических проблем, вопросов общественной и социальной нравственности. К еще большему сожалению эти вопросы практически не затрагиваются системой среднего и высшего образования. Преподаватель одного юридического вуза как-то рассказал автору этих строк, каким недоумением встретили юристы-первокурсники его заявление о том, что «взятничество — это преступление». «А как же тогда жить?» — недоумевая, проговорила одна студентка. В связи с этим становится понятна практическая правота слогана «Коррупция — мать порядка», до тех пор, пока государственная система образования нацелена исключительно на консуматизм. Нет никакой надежды на то, что полицейские меры смогут справиться с коррупцией до тех пор, пока  монетократия остается фактической идеологией государственных служащих.

Во-вторых, христианские принципы государственности неминуемо подразумевают насущную и адекватную заботу государства (в первую очередь — в медицинской и социальной сферах) о своих гражданах, внимание к таковым и адекватную реакцию на объективные социальные запросы населения. К величайшему сожалению, но на сегодняшний день государство не только не исполняет  должным образом своих социальных обязательств, но даже не делает вид, что данная сфера находится в приоритете его интересов. Деятельность медицинских и социальных государственных учреждений (особенно в провинции) напоминает скорее издевательство в отношении немощных стариков и инвалидов. Положение т. н. среднего класса в более выигрышном положении лишь только потому, что представители оного с трудом, но могут себе позволить обратиться в коммерческие структуры аналогичного плана.

В контексте данного печального положения предложения некоторых одиозных общественников и государственных деятелей назвать 2017 год «годом единства и процветания» выглядит какой-то насмешкой, буквально глумлением над своими согражданами. Видимо дистанция между «правящим классом» и обычными людьми приобретает такую форму, при которой реальная целостность государства может быть утрачена очень быстро. И, к сожалению, власть имущие не до конца понимают всю опасность данной тенденции, когда ориентация на традиционные ценности ими же сознательно и достаточно грубо профанируется. Президент говорит о том, что «национальная идея в России — это патриотизм», в то время, как многие представители государственного аппарата (в том числе и силовых ведомств) имеют двойное гражданство, т. е. «запасные аэропорты» на случай «непредвиденных обстоятельств».

Однако, для Церкви вовсе не характерна «обвинительная риторика», совсем не в традиции Православия заниматься «самобичеванием», т. е. бесконечным сетованием на то, «как все у нас плохо и какие все мы плохие недотепы». Позиция Церкви всегда созидательна: православные христиане всегда готовы помочь окружающим (своим близким), когда государство (в лице своих служащих) не может или не хочет исполнять своих прямых обязанностей.  Христианин, когда видит нищего на улице — он берет и кормит нищего, помогает ему, в то время, как социалист-революционер кричит: «Мы построим идеальную справедливую социально-политическую систему, в ней никто не будет страдать, вот только придем к власти и тогда…» И тогда заливают кровью полмира.

Церковь, как Общество Любви, ежедневно, ежечасно, ежеминутно оказывает реальную (а не декларативную, не карикатурно-демагогическую) помощь людям, нуждающимся в помощи или попавшим в беду. Церковь организует социальные гостиницы для людей, лишенных крова, реабилитационные центры для лиц, страдающих различными зависимостями, женщинам, отказавшимся от аборта соответствующие церковные структуры оказывают социальную, материальную, психологическую и духовную поддержку. Другими словами, Русская Православная Церковь совершает колоссальную социальную работу почти по всем направлениям жизни нашего общества. В иных сельских районах именно Православные приходы фактически выполняют функции социальной инфраструктуры, ввиду того, что таковые государственные организации в тех районах или не работают или просто отсутствуют. Верующие люди видят нечто плохое и спрашивают: «Кто виноват?». И отвечают: «Наверное, мы, ибо мы проявляем равнодушие, мы проходим мимо». И исправляют это плохое, делают хорошее.

Когда Церковь (в лице своих активных прихожан) высказывает свое мнение касательно тех или иных культурных или социальных явлений, то антиклирикалы любят «кидаться» одной строчкой из Конституции РФ, мол «Церковь отделена от государства»  (хотя данное отделение понимается ими, как поражение в правах, что в корне неверно). Однако, когда Церковь выполняет социальные функции, которые подлежат исполнению государственным органом (и которые их не исполняют, хотя получают соответствующее финансирование), то критики Церкви забывают об этом «отделении». Более того, колоссальная социальная работа Церкви проходит незамеченной для абсолютного большинства (в том числе и федеральных) СМИ.  90% сообщений в прессе о Церкви связано с недостойным поведением отдельных священнослужителей, с какими-то скандальными событиями, которые в социологическом отношении являются буквально ничтожными в сравнении с той социальной, просветительской, психологической и духовной работой, которую Она ведет.

Для того, чтобы России не проиграть в информационной войне ей необходима идеология, однако в не меньшей степени государство должно проявлять и насущную заботу о своих гражданах, об их социальной защищенности, об организованности и обеспеченности их жизни. В противном случае, когда самые высокие и красивые идеи профанируются, то таковая политика вызывает естественное недоверие граждан, как к самим идеалам, так и к их «носителям». Именно недовольство, то напряжение, которое растет в виду неудовлетворенности социальной политикой неминуемо станет обширной питательной средой для разного рода цветных революций. Дистанция (зазор) между идеями тотальной справедливости и реальным положением вещей в СССР привели к деградации государственной системы и к развалу страны (как в территориальном, так и в идейном смысле). Полагаю, что нашим руководителям следует принимать во внимание катастрофические ошибки их предшественников и рассматривать социальную сферу в качестве важнейшей линии государственного делания, не подменяя реальную заботу о людях громкими заявлениями и дешевым популизмом.

Источник: Русская Народная Линия