Началось обсуждение нового проекта концепции закона о государственной национальной политике. В прошлый раз проект был разгромлен экспертами и снят с рассмотрения. Сейчас поменяли название, убрав словосочетание «российская нация». Тем не менее вопросов больше чем ответов.

Очень удивляет, что у нас кому-то еще сейчас нужна нация. Значит еще есть консерваторы (т.е. классические либералы, хотящие консервации Модерна, его сохранения). Во всем западном мире давно отказались от нации и модернизма. Сегодня мир делится на три части.
Первая группа-это Запад, постмодернистский, космополитический и отрицающий общности типа нации. В модерне признается суверенитет нации. Сегодня уже никакого суверенитета нет, это объявляется мракобесием. Религия прав человека признает только один суверенитет — суверенитет личности. Нарушение этого «суверенитета» оправдывает интервенцию «международного сообщества» в дела национального государства.
Вторая группа — это страны, которые сегодня при помощи Запада разрушают у себя то, что не так давно этим же Западом насаждалось в этих странах — модернизация и вестернизация. Такие страны как Египет, Ливия, Сирия, Ирак и т.п. Это страны, где нация и национальное государство стремительно распадается. Этот распад также как и на Западе осуществляется под воздействием постмодерна. Чем боевики, отрицающие Мекку и Каабу, не постмодернисты? Однако здесь постмодернистский распад в отличии от Запада осуществляется не в сторону глобализации и космополитизации, а в строну изоляции, этнократии и (или) фундаментализма. Несмотря на то, что там говорится о возвращению к некой «традиции»и т.д. это именно постмодерн, потому что подлинный исторический традиционализм никогда не говорит о возвращении. То, что кровно-родственный (этнический) или узкорелигиозный критерий почти никогда не подходит для строительства государства здесь напротив является положительным критерием. Потому что задача постмодерна — демонтаж института государства. Будет ли оно демонтировано западным инструментарием (права человека, глобализация) или восточным (этно-религиозным) — не важно.
Третья группа- сохраняющие Модерн и нацию (Китай, Вьетнам, Латинская Америка и т.д.). Когда нам предлагают сформировать эту «российскую нацию», то толкают нас именно в эту третью группу. Вот и хочется понять, что это такое, куда нас настойчиво вводят.

Нация — это субъект и одновременно объект модернизации. В древности, в средневековье наций не существовало. Вне Модерна нет нации. Нация — это локальная глобализация и космополитизация. Локальная, потому что осуществляется не в рамках планеты, а в рамках одного отдельно взятого государства. Способы нациестроительства обычно схожи везде. Нация — это некое усреднение, общий знаменатель. Для того, чтобы объединить народности, конфессии, атеистов, жителей разных историко-географических областей нужно «сгладить углы». Нация — это «сглаживание углов». Но не все можно сгладить. То, что сглаживанию не поддается либо беспощадно ассимилируется (например, Китай) — это возможно при существенной доминанте (численной и пр.) интегрирующей силы и незначительности ассимилируемой общности либо исключается из национального государства. Поэтому все национальные государства Европы создавались с небольшой территорией. Поскольку любая нация полиэтнична и поликонфессиональна, в качестве скреп нации остается очень немногое. Обычно это язык, культура, право, гражданство.

Теперь Россия.
Хоть нация это и конструкт, совершенно искусственный, все-таки по одному мановению (путем принятия закона) она не появляется. В России нет предпосылок для нации. Не только и не столько потому, что нация — это всегда Ж.Ж. Руссо с его концепцией народного суверенитета и принципами французской революции Libertе, Еgalitе, Fraternitе, а у нас нет сильных демократических традиций и не в том, что в России, включая советский период, классического модерна никогда не строили. Дело в другом. Нация в России вредна и опасна. То, что в Европе в ее условиях было спасительным инструментом от войн и распада, в России будет инструментом для наступления территориального распада и войны.
Те скрепы, которые являются «цементом» для нации, в России таким «цементом» вряд ли являются. Право в России не укоренено в сознании людей и ассоциируется с полицейщиной, пытающейся все зарегламентировать. Гражданство также не есть скрепа для нации в России, поскольку Русский мир сегодня разделен на множество государств с различным гражданством. Что касается языка. Язык русский есть, но как язык межнационального общения. У огромного числа русских народов есть свои родные языки, кроме того в каждом государстве Русского мира есть свои государственные языки, как впрочем и в РФ внутри национальных республик. Что касается культуры. Само понятие культуры неопределенное. В литературе существует множество определений. Если даже понимать под культурой нашу классику в литературе, в музыке, в живописи и т.д. То возникают сомнения в том, что это может быть основой нациестроительства в России. Подчеркиваю, что в России. Потому что когда деятели Французской революции придумали французскую нацию все-таки объединяли в одну общность католиков, протестантов, атеистов не настолько разношерстных — все они жили веками рядом «бок о бок». Хотя даже там были волнения в Вандее и т.д. Но все-таки бургундец, провансалец, гасконец, эльзасец, это не то, что эстонец, крымский грек, тунгус, туркмен и «друг степей калмык». Скорее это коррелирует с понятиями»голичанин», «новгоредец» и т.п. Тот же Пушкин А.С. конечно «наше все», но степень его восприятия будет разнится в зависимости от того в какой части Русского мира мы находимся. Так же как и такие «визитные карточки» как храм Покрова на Нерли или Троица Андрея Рублева в разных частях нашей цивилизации будет занимать разное место в культуре. У нас есть и Кенегсберг со своими древними традициями, есть и русский ислам и русский буддизм и русское язычество (в смысле язычество коренных малочисленных народов Севера и Сибири). Русский мир — это не только Рязань, это и Ашхабад и Рига. Свести Россию к славянам или то, что называется «великороссам» это значит встать на путь превращения России в русскую Францию или русскую Германию и т.д. Пойти по этому пути — значит перечеркнуть всю нашу историю и вернуться в границы удельного московского княжества.

Вывод.
Принять закон о государственной национальной политике можно и нужно. Государство должно заниматься национальной политикой. Но понять нужно следующее. Идея создания «российской (или русской) нации» в смысле государства-нации, основанной на навязывании единого языка, правовой системы, культуры, образцов поведения и т.п. не будет способствовать ни межнациональному миру ни территориальной целостности России. Обеспечивать мир и целостность может только последовательное сохранение и укрепление нашего уникального опыта. А наш уникальный опыт — это не нация, а цивилизация, союз множества народов, где каждый из них от самого крупного до самого малочисленного является неотъемлемой частью Русского мира и сохраняет свою самобытность. И союз этот в качестве скрепы своей имеет прежде всего не какой-либо язык или культуру (хотя взаимопроникновение не исключается), а политический центр притяжения — власть, обеспечивающая суверенитет, жизнеспособность всех народов. Идея Империи как альтернативы анархии, межнациональным войнам, распаду, ассимиляциям и т.п. И зачастую в русской истории эта идея персонифицировалась. Разнообразные народности и племена молились за «белого царя» в Российской империи. Генсеки в СССР были не только руководителями партии, но и вождями или «отцами народов». Сегодня эта имперская интегрирующая функция в РФ и на всем постсоветском пространстве несомненно ассоциируется с именем Владимира Путина.
—————————-
PS:
«Есть в России одна господствующая народность, один господствующий язык…Однако есть в России и множество племен, говорящих каждое своим языком и имеющих каждое свой обычай; есть целые страны со своим особенным характером и преданиями. Но все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого Русского мира, составляют его живые части и чувствуют свое единство с ним в единстве государства, в единстве верховной власти. В России есть господствующая Церковь, но в ней же есть множество всяких исключающих друг друга верований. Однако все это разнообразие бесчисленных верований, соединяющих и разделяющих людей, покрывается одним общим началом государственного единства. Разноплеменные и разноверные люди одинаково чувствуют себя членами одного государственного целого, подданными одной верховной власти. Все разнородное в общем составе России, все, что, может быть, исключает друг друга и враждует друг с другом, сливается в одно целое, как только заговорит чувство государственного единства… Никакие изменения, в нашем политическом быте не могут умалить или ослабить значение этой идеи. Все преобразования, какие совершаются и будут совершаться у нас, могут послужить только к ее возвышению и усилению». © М.Н. Катков, 1863