http://ruskline.ru/news_rl/2017/07/19/my_predstoim_pered_velichajshim_svyatym_russkoj_cerkvi/

Слово епископа Егорьевского Тихона (Шевкунова) во время ночной литургии в Сретенском монастыре 17 июля 2017 года …
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Вот уже 25 лет мы в эту ночь совершаем Божественную Литургию. Вначале это было два года в Донском монастыре, и есть некоторые, кто присутствовали на этих Литургиях 25 лет назад, и потом, с 1994 года — здесь, в Сретенском монастыре. И чем дольше мы собираемся здесь, чем дольше мы осознаем путь того человека, в память которого мы каждую ночь на 17 июля собираемся в Божием храме, его и его семьи — Государя Николая Александровича, Страстотерпца. Тем больше понимаем, что, предстоя пред Богом в эту ночь, мы предстоим и перед величайшим святым Русской Церкви.
Понять это не сразу и не просто удается нам. Потому что никто, наверное, за последние 100 лет то уж точно, не был так страшно оболган, не был так всенародно оболган, как Государь Страстотерпец Николай и его семья.
Сегодняшний день — это память о величайшем человеке, удивительном христианине, удивительном святом и память о возможных страшных заблуждениях всего народа — так, как это случилось с народом нашим. Безумные и страшные заблуждения относительно святого человека!
Когда нам говорят, что он де был слаб, стоит только попытаться разобраться и посмотреть, какой силы духа был этот человек, какой удивительный христианин! Просто так слабый человек святым не станет. Значит, что-то было в нем необычайно сильное. А когда следишь день за днем за его жизнью, особенно в месяцы перед страшными февральскими событиями 1917 года, особенно в тот последний год, который он провел в узах, в заключении, то все больше и больше понимаешь, что Промысл Божий поставил праведника перед лицом народа, и праведник оказался в очах Божиих более справедливым, я не хочу сказать более драгоценным, но более честным, праведным, сильным, чем бо́льшая часть народа. Страшно даже представить, что такое могло произойти с народом нашим, но это действительно произошло.
Когда следишь за тем, как он вел себя в эти страшные февральские дни, то поражаешься правильности принятых им решений, поражаешься силе его духа. Конечно, умники будут спорить: да вот так он мог поступить, и так он мог поступить… Да, конечно, сейчас об этом можно говорить. Но чем больше углубляешься в ситуацию тех лет, тем больше понимаешь, что он делал тогда всё, что было возможно, но всё вокруг него стало неключимым, как говорит Священное Писание, вкупе и непотребным. Всё прогнило. Все те, кто должны были соблюдать присягу свою, верность по отношению к нему, все его предали. Это и его родственники, аристократия — основа тогдашнего строя; это и военные, которых он воспитал, от офицеров до генеральских чинов, руководителей армии; это и чиновники; это и Дума, которая приносила ему присягу. Он остался верен, а остальные, к большому, великому сожалению, остались неверны.
Даже Церковь, тогдашняя Русская Поместная Церковь, когда в дни смуты к Священному Синоду обратились и сказали: ну возвысьте свой голос против этой смуты (а Церковь могла это сделать, ведь в 1905 году, когда были первые страшные революционные события, голос Церкви был услышан народом), здесь Синод отказался возвысить голос против смуты. Всё прогнило, всё было негодно. И это негодное общество праведника отторгло и отдало на заклание.
Об этом будут долго спорить, бесплодно спорить, потому что, конечно, можно найти те или иные ошибки в жизни любого человека, в том числе и в жизни правителя: когда-то он мог сделать что-то, предваряя те или иные образы смуты, но посмотрите: что он мог сделать, когда предали все. Все стремились сбросить с себя власть удивительно праведного, искреннего, доброго, жизнь свою полагающего за народ и Отечество человека и обрести власть людей совсем иных — тех, которых желало сердце народа. Есть такой закон, духовный закон: даст тебе Господь по сердцу твоему. И вот когда сердце народа восхотело гучковых, керенских, родзянок, восхотело так, что это было воплем сердца народного, — это и произошло. Мы можем сказать, что это было именно так, потому что даже в провинции, где не было вот таких революционных брожений, сильных революционных брожений, равнодушно в большинстве своем народ или с радостью отнесся к свершившемуся разрушению Империи и к устранению Царя Руси.
А когда его и его семью зверски убили, огромное большинство людей этот грех одобряли. Прошел всего лишь год… Это мы можем судить по воспоминаниям многих свидетелей этого времени. Одним из немногих, кто возвысил свой голос против этого убийства, осуждая его, и гневно, со святым гневом осуждая, был святой Патриарх Тихон. Но таких голосов было немного.
Мы все больше и больше понимаем святость и удивительный путь на Голгофу, путь, предназначенный этому человеку, понимаем святость Государя Страстотерпца Николая. И понимаем возможный уровень наших с вами заблуждений. Как же мы можем обманывать себя! Как же мы можем поддаться на ложь, на клевету! Недаром один из свидетелей тех страшных событий 1917-1918 годов французский посол Морис Палеолог сказал, наблюдая… Он не был нашим другом, но был таким холодным наблюдателем. Он сказал: «Я не знаю другого народа, более внушаемого, чем народ русский». Какие страшные слова! Наверное, о каждом народе это можно сказать в какой-то период его истории, ясно совершенно, что это не какая-то абсолютная вещь, но эта болезнь в нас есть. И как же надо осторожно относиться к этому, памятуя, какие беды понесли поколения и поколения, поддавшиеся этим страшным внушениям.
Неизменная верность, упование на Бога, рассудительность, недоверие к переменчивым ветрам мира сего должны пребывать в душах православных христиан. И эти качества должны определять наш выбор всякий раз, когда этот выбор касается судьбы конкретного человека, нашей собственной судьбы, судьбы нашего Отечества, судьбы Церкви.
Будем молиться Государю Страстотерпцу Николаю, его самым близким людям, вместе с ним перешедшим от этой жизни ко Господу, чтобы они укрепили нас в даре верности Церкви Божией и в даре рассуждения, чтобы никакая церковная смута не поразила Русскую Православную Церковь и в эти ближайшие месяцы, может быть, когда так или иначе разрешится вопрос о признании или непризнании останков Государя. Сложный вопрос! Но Церковь должна будет дать на это ответ. Есть народ Божий, перед своей совестью — каждого человека и перед лицом Господа Бога.
О самом прекрасном — о святости, и о самом тяжелом — страшных заблуждениях заставляет задуматься нас сегодняшний день. Помоги нам всем, Господи, избежать заблуждений и поклониться истинной святости, явленной Господом на нашей земле!
С праздником, дорогие братья и сестры!
Запись проповеди опубликована на сайте Сретенского монастыря.
Расшифровка Нины Болотиной.