Говорят, что когда балет Серебренникова о Рудольфе Нурееве сотрудники Большого театра посмотрели на прогоне, то плакали все — от костюмеров до охранников… Спектакль очень ждали, билеты на премьеру уже распродали…Ждал якобы весь мир. Премьера должна была стать поистине мировой сенсацией. Но не стала.

Премьеру жизнеописания известного балетного танцора, несмотря на проданные билеты, отменили. Перенесли на следующий год. К премьере балет оказался не готов.

Можно не ждать объяснений гендиректора Большого о причинах отмены спектакля, чтобы понять: когда одно лицо нетрадиционной ориентации делает что-то о другом лице нетрадиционной ориентации, то тема нетрадиционной ориентации будет в центре действия.

Тем более в театре и уж тем более в балетном, простите…Никто уже давно не питает иллюзий о театральных нравах, в том числе и в самом представительном театре страны — в Большом.

Поэтому нетрудно понять, что премьерный спектакль о Нурееве в Государственном Академическом театре России должен был стать нехитрой провокацией, вызовом закосневшему в своей недоразвитости и серости отсталому российскому обществу.

К примеру, гигантским задником спектакля должна стать фотография голого Нуреева в полный рост, специально выкупленная для этого у Фонда Ричарда Аведона. Фото спереди или сзади — пока история умалчивает, хотя в жизни иногда Нуреев позировал в довольно вызывающих позах. Впрочем, это неважно.

И театральные критики либеральных СМИ уже три дня комментируют балет-жизнеописание с той точки зрения, что, мол, половая ориентация Нуреева была неотъемлемой частью творчества знаменитого танцора, и поэтому обойти эту тему в спектакле, конечно, было невозможно. И не скрывают, что балет об артистической биографии танцора — это именно об этом. Любовь и творчество же, в конце концов.

Может оно и так. Однако до сих  пор десятилетиями как-то удавалось ценить творчество Нуреева, не заглядывая к нему в спальню и не снимая с него трусы. Как удается нам вполне толерантно относиться к творчеству других поэтов, музыкантов, писателей, танцоров, композиторов — не обращая внимание на их те или иные пристрастия.

Но это скучно. Нет скандала. Нет провокации. Ведь современное искусство уже давно забыло о воспитании нравственности и чувства прекрасного, о призвании возвышать душу. Это все даже не вчерашний, а позавчерашний день.

Задача искусства сегодня  — только взрывать ценности общества, скандализировать, шокировать. И это, кстати, делать очень легко: ведь талант провокатора не требует многотрудного оттачивания мастерства. Тут очень актуальна поговорка «Наглость — второе счастье».

«Спектакль сырой, потому и отменили», — такой комментарий исходит от Большого.

Но была ли вообще у Серебренникова цель создать совершенное с точки зрения сценического искусства произведение?

Или целью было просто выпустить на главную сцену нетолерантной страны некое действие на тему гомосексуализма? Не этой ли провокации ждали во всем мире? Или все еще только начинается, и провокация уже сработала — шум будет поднят, и слово «гомосексуалист» будет тысячи и тысячи раз вновь произнесено в СМИ, и постепенно общество привыкнет? Ведь именно так работает gender mainstreaming, гендерный мейнстриминг.

Будут ли обращения в ЕСПЧ, недавно принявший решение против России в пользу известного активиста ЛГБТ Николая Алексеева и оспоривший закон о запрете пропаганды? Серебренникову бы сейчас самое время попасть в число жертв кровавого режима — у его театра ведь дело о финансовых махинациях на 200 млн.

Время покажет. Ясно одно: события такого масштаба не возникают и не кончаются просто так.

И вот от сердца. Меня достало, приходя в какой-нибудь академический театр, в том числе в оперу, часто напарываться там на откровенную нонформистскую муть, доходящую до абсурда — катающиеся с криками по сцене колхозники, древнегреческие жрецы в космических скафандрах, подвешенные в железных корзинках главные герои и пр.

Я не против свободы в искусстве. Я — художник, работала и с театром, и прекрасно понимаю, что такое творчество и что такое свобода. Я не против гомосексуалистов. Среди моих знакомых в течение всей жизни они были, и меня это мало волновало.

Но только, пожалуйста, уберите такое вот искусство в особые места. Я туда тоже пойду, но я буду знать, чего мне там ожидать, на что рассчитывать.

И все, чего я хочу, вернее требую: продавая мне недешевые билеты в государственный академический театр, обеспечьте меня и тем более моего ребенка уровнем оказываемой мне услуги (нынче же все — услуги!) — покажите ожидаемое академическое произведение театрального искусства, а не нечто иное.

Нас всех нынче сделали потребителями услуг. Так извольте тогда защитить наши права потребителей.

Если некто хочет делать что-то за рамками — пожалуйста: мир огромен, тысячи площадок, твори, что хочешь, ищи свою аудиторию. Но в специальных местах. Не надо театры превращать в гей-клубы для особых ценителей,  театры, будьте добры, оставьте нам.

И детям. Им нужно учиться понимать настоящее искусство. Их 28 миллионов в стране.

И старикам. Они не готовы к такому шоку, к такой подмене. Их в России тоже около 40 миллионов, в конце концов.

А то до смешного. Отец моего знакомого из Волгограда собрался приехать в Петербург, и дети захотели повести его в театр. Когда я попросила знакомую порекомендовать что-нибудь для неискушенного зрителя с традиционными консервативными вкусами, то после получаса горячей дискуссии услышала нечто вроде «пусть лучше смотрит свой телевизор, театр не для него.»

А для кого???

Источник