Чуть более 20 лет назад, 1 марта 1996 года вступил в действие Семейный кодекс РФ (СК РФ). За это время изменилось общество, бурно изменяется семейная политика.

Уже два года говорят о необходимости серьёзного изменения Кодекса. Так, 17.02.2014 на Президиуме Госсовета по семейной политике в ЧереповцеВ. И. Матвиенко высказалась о том, что «семейное законодательство на сегодня уже устарело» и Семейный кодекс «нуждается в серьёзной актуализации». Вслед за этим председатель комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей (на тот момент) Е. Б. Мизулина уточнила, что речь идёт не о новом Кодексе, но о его полной переработке «с учетом современных реалий».

Переработка Семейного кодекса уже идёт интенсивно. За 20 лет изменения Кодекса вносились 26 раз, из них 11 в последние 3 года, 5 раз в 2015-м году. Активное изменение Кодекса проходит в рамках Национальной стратегии действий в интересах детей (01.06.2012). Рабочая группа при Координационном совете по реализации Стратегии разработала «Концепцию совершенствования семейного законодательства». Эта Концепция, как и сама Стратегия, подвергается серьёзной критике, в том числе с точки зрения её совместимости с курсом на сохранение традиционных ценностей. Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства рекомендовал её доработать с учётом критики и представить на общественное обсуждение. Одно из обсуждений — 17 марта в Совете Федерации.

Попробую постепенно осветить существенные проблемы, дискутируемые в связи с Семейным кодексом.

1. Семейное и гражданское

Коренной вопрос дискуссий о семейном праве и семейной политике — различение сущности семейных и гражданских отношений.

1). Семья — это естественный устойчивый институт. То есть семейные отношения возникают и распадаются независимо от наличия в обществе системы права. Эта устойчивость обеспечивается самой природой семейных отношений, которые строятся «на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов» (ст.1 СК), на сознании и желании ими своей нераздельной и неотъемлемой общности. Этим семейные отношения, отношения между родными людьми противоположны гражданским отношениям («основанным на автономии воли и имущественной самостоятельности участников»), отношениям между чужими лицами.

Реальные отношения в конкретной семье находятся между полюсами любви и отчуждения и в зависимости от близости к тому или другому полюсу являются больше семейными или больше гражданскими. Семейный корабль может прибиться к полюсу отчуждения и распасться. Но семья в целом, как институт, держится на семейных отношениях, а не на гражданских; на любви, а не на расчёте и договоре, и этот институт остаётся устойчивым, пока в обществе не оскудевает любовь. Поэтому естественно, что семейные отношения укрепляются в солидарном и альтруистическом обществе, и разрушаются в обществе конкурентном и индивидуалистическом.

Задача права (в том числе задача Семейного кодекса) в том, что касается семейных отношений, может ставиться только как их защита, в обществе конкуренции особенно необходимая. Не случайно и в Конституции содержится требование именно «защиты семьи».

Причём, в идеале, это защита не только от внешнего вторжения, но и, насколько это возможно, от искажения сущности семейных отношений, в том числе через отчуждение, хотя этот вид защиты отношений, конечно, скорее ложится на общество, чем на государство.

2). В этом особенность семейного права. В отличие от гражданского права, объектом защиты являются не лица и их права, а сами отношения, трудно выразимые в терминах прав и обязанностей, в том числе сама семья как единство, как совокупность отношений между её членами. При этом защищаемые отношения, поскольку они остаются семейными, постольку сами остаются глубоко личными, невыразимыми, неподсудными и нерегулируемыми. Общество в лице государства может регулировать формы и последствия этих отношений в той мере, в какой они важны для общества и в какой их невыполнение обременяет общество или угрожает общественным нравам.

Если бы не фундаментальная особенность семейных отношений, Семейный кодекс был бы не нужен — семью можно было описать как вид гражданского объединения, основанного на взаимных обязательствах. Родственники бы требовали любви как обязанности и добивались её через суд. Государственные органы имели бы право проверять соответствие её борща его зарплате и в случае неравноценности брать налог как с неравновесной бартерной сделки. Невкусный борщ или любая другая неудовлетворённость расценивались бы как эмоциональное насилие и служили поводом для подачи исков. Дети бы добивались комфорта и качества своего воспитания через Роспотребнадзор…

Подобные идеи, хоть и не в столь гротескном виде, но в виде рассмотрения семейного права как раздела гражданского права, среди правоведов встречаются. Но кто вступил в разговор о Семейном кодексе, тот уже вынужден признать: обсуждается не эта парадигма. Включаться в обсуждение Семейного кодекса, мысля исключительно в гражданско-правовой парадигме, так же нелепо, как приходить на обсуждение гимна России, не любя Россию.

3). Семейные отношения невозможно регулировать. Невозможно, ссылаясь на ст.1 СК, которая описывает (а не предписывает) природу и характер этих отношений, требовать от родственника любви. Невозможно заставить совместно проживать, невозможно продиктовать семейные роли или обязать воспитывать по модной в каких-то западных кругах«ответственно-родительской» педагогике. Но можно защитить неразлучность любящих родственников, право общаться, если они хотят, право учить детей согласно своему опыту. Сама потребность членов семьи в регулировании отношений между собой — уже признак отчуждения, смены характера отношений с семейных на гражданские (и другие, например жилищные). И как уже не семейные, они могут регулироваться, но Кодексами других отраслей права, и то, чаще всего, после признания семейных отношений прекращёнными (как раздел имущества производится после развода).

То, что названо в ст.2 СК регулированием семейных отношений (например, условия и порядок вступления в брак и расторжения брака) на самом деле представляет собой регулирование не семейных отношений, а их признаваемых и охраняемых государством границ, то есть условий и порядка возникновения и прекращения обязательств государства по защите семейных отношений. Точно так же, предметом регулирования семейного права являются и другие отношения между семьёй и обществом — такие как представительство интересов детей и в целом семьи в отношениях с другими субъектами права. Но никак не семейные отношения.

Непонимание предмета регулирования семейного права и сущности семейных отношений приводит порой авторов к курьёзным выражениям, вроде такого, что «семейные отношения возникают с момента заключения брака». Конечно же, с этого момента начинается только защита государством семейных отношений, начиная с защиты от вмешательства в эти отношения.

4). Противоположность семейных и гражданских отношений особо подчёркивалась в Кодексе-предшественнике. Кодекс о браке и семье РСФСР (действовал с 1969 года) в статье 1 утверждал «построение семейных отношений на… свободных от материальных расчетов чувствах взаимной любви, дружбы и уважения всех членов семьи». Законодательство считалось призванным «содействовать окончательному очищению семейных отношений от материальных расчетов… созданию коммунистической семьи, в которой найдут свое полное удовлетворение наиболее глубокие личные чувства людей».

В противоположность этому, в Кодекс середины 1990-х изначально вторгаются сразу три отчётливо гражданско-правовых идеи:

– договорный режим имущества («брачный договор»),

– «опека по договору», называемая, вопреки гражданско-правовому характеру отношений опеки, «приёмной семьёй»,

– материнство по договору, при котором родительница называется «суррогатной», а материнство может переходить к плательщице.

В то же время (в мае 1996 года) в принятых Указом Президента РФ «Основных направлениях государственной семейной политики» заявляется и принцип, что «объектом государственной семейной политики является семья». Не ребёнок, не родитель, а семья; не физическое лицо, а отношение, общность. В «Основных направлениях» провозглашается «самостоятельность и автономность семьи в принятии решений относительно своего развития. Экономические, правовые и идеологические меры государственной семейной политики должны не регламентировать поведение семьи, а способствовать ее саморазвитию, предоставлять возможность выбора форм поддержки». Этот принцип нерегламентации соответствует принципу «недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи» в Семейном кодексе (ст.1) или принципу, как выразился Президент В. В. Путин на учредительном Съезде РВС (09.02.2013), «суверенитета семьи».

5). Споры о семейной политике ведутся и на международном уровне, где выделяются подходы «правозащитный» (основанный на правах человека — human right approach) и «семьезащитный» (family protection approach). В ООН дискуссии в той и другой парадигме ведутся раздельно, на разных площадках, но в целом преобладает понимание необходимости защиты семьи. Об этом говорит факт принятия 3 июля 2015 года на пленарном заседании Совета по правам человека ООН большинством голосов (29 стран, включая Россию, против 14) резолюции «О защите семьи». Несмотря на то, что Резолюция содержала необходимые оговорки в отношении прав индивидов, она была не поддержана такими странами как США, Великобритания, Германия и Франция.

В России в публичном пространстве доминируют, наоборот, идеи «правозащитные». Принята «Национальная стратегия действий в интересах детей», заговорили уже о Стратегии в интересах женщин, Совет по правам человека рекламирует идеи защиты от «семейно-бытового насилия» внутри семьи (в том числе того самого «эмоционального насилия»), выросшие из радикального отрицания ценности и особенности семейных отношений. При этом авторы таких идей тоже ссылаются на международные круги, но выражающие отнюдь не преобладающие, и то и откровенно феминистические идеи. Член этого СПЧ Анита Соболева не стесняясь пишет в своём блоге о том, что российская делегация позволила себе пообещать Комитету ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин) до конца прошлого года провести через Госдуму эту антисемейную затею. Как видим, у них ничего не вышло, но это подчёркивает, что носители парадигмы отчуждения находятся в хвосте маргинальных глобалистских кругов и чувствуют себя независимыми от российского общества.

Почему важны эти, казалось бы чисто теоретические рассуждения для построения Семейного кодекса, какие практические последствия это имеет для каждой семьи — постараюсь позднее описать.

Источник