— У интеллигента, — сказал он с мрачной гримасой, — особенно у российского, который только и может жить на содержании, есть одна гнусная полудетская черта.

Он никогда не боится нападать на то, что подсознательно кажется ему праведным и законным. Как ребёнок, который не очень боится сделать зло своим родителям, потому что знает — дальше угла не поставят. Чужих людей он опасается больше.
То же и с этим мерзким классом.
Нет, интеллигент не боится топтать святыни. Интеллигент боится лишь одного — касаться темы зла и его корней, потому что справедливо полагает, что здесь его могут сразу отлюбить телеграфным столбом.
Со злом заигрывать приятно: риску никакого, а выгода очевидна. Вот откуда берётся огромная армия добровольных подлецов, которые сознательно путают верх с низом и правое с левым, понимаете? Все эти расчётливые сутенёры духа, эти испитые Чернышевские, исколотые Рахметовы, растленные Перовские, накокаиненные Кибальчичи…
В. Пелевин «Чапаев и пустота»

 

Последние несколько лет ознаменовали себя целым рядом гражданских акций со стороны так называемых православных активистов Новосибирска против масштабных кощунственных мероприятий будь то извращенная постановка оперы Р. Вагнера «Тангейзер» или выступления некоторых рок-групп (в своем творчестве делающих упор на дискриминацию христианских святынь) на концертных площадках нашего города. Эти акции имели большой общественный резонанс и насущную результативность: в результате кадровых перестановок из репертуара Новосибирского государственного академического театра оперы и балета была изъята богохульная вариация оперы Р. Вагнера «Тангейзер», концерты кощунствующих рок-групп были отменены.

Кто такие православные активисты?

Начать следует с того, что употребление термина «православные активисты» в отношении тех, кто в публичном пространстве защищает традиционные нравственные ценности, видится нам не вполне корректным. Правильнее назвать этих людей – общественные активисты или гражданские активисты или просто общественники, т. к. против осквернения религиозных святынь выступают не только православные христиане, но и мусульмане, представители других традиционных религий и конфессий, а также люди нерелигиозные, но небезразличные к судьбе нашего Отечества. Словосочетание «православные активисты» было придумано журналистами и столь назойливо используется ими в отношении общественников видимо по той причине, что только гиперкритика Русской Православной Церкви может остаться без каких-либо юридических или экономических последствий (в отличие от критики в адрес иных религиозных и общественных союзов) и с той целью, что, видимо, именно таковая информационная политика приносит ощутимые дивиденды (не обязательно финансовые) со стороны определенных влиятельных политических сил. Последним, для того чтобы отстоять свою антиклерикальную позицию, крайне выгодно показать на примере с пресловутым кулябинским «Тангейзером» некий надуманный «конфликт между Театром и Церковью», «между Церковью и светским культурным обществом», «между околоцерковными радикалами и творческой интеллигенцией». А конфликт действительно присутствует, только его участники должны быть определены иначе. Речь идет о конфликте между Театром и Законом, между традиционным обществом и некоей группой сторонников «западных ценностей». Православные, а точнее общественные активисты – это, прежде всего, люди, граждане Российской Федерации, осознавшие свои права. Мы долго ждали, когда в России сформируется гражданское общество. И вот оно появилось в Новосибирске.

Какое право имеет группа людей, именуемая православными или общественными активистами навязывать свою точку зрения (касательно допустимости или недопустимости прохождения тех или иных, в том числе концертных мероприятий) жителям нашего города?

Во-первых, общественные активисты ничего и никому не навязают, а обращают внимание представителей власти на опасность, нравственный, возможно, физический, эстетический и даже государственный вред (с их точки зрения) того или иного мероприятия, а так же требуют соблюдения Закона о защите чувств верующих в случае, если видят нарушение последнего. Православные, так же как мусульманские, буддистские, иудаистские и прочие активисты – это просто люди, граждане Российской Федерации, обладающие совокупностью всех тех конституционных прав, коими обладают и все прочие жители наше страны, граждане РФ. Согласно 33-й статье Конституции РФ «Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления». Однако кому-то хочется лишить верующих данных прав и удалить в гетто. Если какие-то политические силы полагают, что верующие люди не обладают вышеозвученными констуционными правами, то таковые силы должны признать, что они фактически поддерживают идею сегрегации, т. е. идею, которая является составной частью фашистской идеологии и некоторых иных тоталитарных политических систем. Следует подчеркнуть, что общественники не навязывают свое видение, а защищают те нравственные устои и духовные ценности, благодаря которым наша Родина существует уже более тысячи лет. В то время как ультралибералы именно навязывают те «ценности» и ту «культуру» (на примере концертов таких музыкальных коллективов, как Behemoth, Marylin Manson), которой нет и 30 лет и которая своими плодами не всегда, но достаточно часто имеет деструкцию, деградацию личности.

Почему общественники выходят на публичные общественные акции?

Религиозные и патриотические организации могут и хотят действовать в рамках юридических институций, охраняя то, что всем нам дорого и свято, но многие законодательные инициативы, равно как и принимаемые законы, оказались недостаточно проработаны именно в области юридической техники. Складывается впечатление, что многие из них являются политическими декларациями того, что наша страна желает видеть себя традиционным обществом, в то время как вопросы конкретного применения норм этих актов остаются за кадром. В результате, каждый, кто избрал путь правового противодействия разного рода безнравственным акциям, будь то в общественном пространстве, в интернете или на ТВ не раз испытал горечь того, что системы административных и судебных органов не восприняли эти нормы как новое значимое измерение государственной политики. А многие из представителей бюрократического аппарата откровенно рассматривают нормы о защите нравственности и традиционных ценностей как второстепенную дополнительную работу, и, в конечном счете, профанируют ее.

Отсутствие должного коэффициента полезного действия вынуждает общественников возвращаться к методам, которые характерны скорее для этапа становления гражданского общества — пикеты, митинги, стояния и прочие публичные акции. Все это происходит именно потому, что правовое противодействие (обращение в правоохранительные органы, органы власти) не дает должного результата. Иногда складывается впечатление, что власть слышит наш народ только тогда, когда этот народ выходит на улицы. Общественники готовы аргументировано отстаивать свою позицию в судах и иных государственных инстанциях. Но это будет возможно только при условии, что государство будет во всем (в том числе в законотворческой деятельности) воспринимать вопросы нравственности и традиционных ценностей как вопросы первостепенной важности. Урегулирование этих вопросов с высокой степенью проработки деталей правоприменения должно стать реальным, насущным государственным интересом на всех уровнях государственной власти.

Российская Федерация – светское государство. Тогда с какой стати в школах вводятся курсы Основ Православной культуры, в центре города проводятся религиозные мероприятия, а мэр и губернатор участвуют в Крестных ходах?

Если мы изучим все существующие авторитетные определения «светского государства», то нигде бы не найдем даже намека на то, что светскость государства подразумевает тотальную религиозную стерильность. Подобная «стерильность» невозможна ввиду наличия в Конституции РФ 28-й статьи о свободе вероисповедания. Если некий человек садиться в кресло чиновника, то это совсем не означает, что он обязан забыть о посещении воскресных богослужений или скрывать свою принадлежность к тому или иному вероисповеданию (в том числе и в аспектах своей профессиональной деятельности). Если сказать языком журналистики, то светскость – это, прежде всего, отсутствие институционального пересечения государства и религиозных организаций.

В социологическом отношении Православная Церковь есть собрание (общность) людей, разделяющих положения христианского вероучения и объединенных литургическим (богослужебным) общением, а не финансовый или хозяйственный блок РПЦ МП, не совокупность Синодальных отделов, не реестр должностей и т. д. Другими словами, принадлежность к Церкви не подразумевает какой-либо обязательной юридической регистрации верующего в официальных документах религиозной организации. Церковь не подразумевает юридически фиксируемой принадлежности к ней конкретного человека и в широком (социологическом) смысле Она не является организацией. В аспекте социологическом Церковь никогда не совпадала своими границами с границами какой-либо организационной структуры.

Под государством учебники обществознания чаще всего понимают определенную систему институтов, методов и механизмов управления. Т. е. государство – это не конкретный президент или политическая партия, а сами институты: президентства, парламента, суда, правительства. В данном контексте нужно пояснить, что само по себе государство отнюдь не всегда может являться источником или носителем той или иной идеологии или мировоззрения, но гражданин этого государства (кем бы он ни был: чиновником, судьей или президентом) не может существовать вне определенного нравственного, мировоззренческого и аксиологического контекста. Принадлежность гражданина РФ (кем бы он ни был: чиновником, судьей или президентом) к Православной вере естественным образом может влиять на его ценности и мировоззрение, которыми он может руководствоваться в своей деятельности. И это не будет нарушением принципа светскости государства.

В светском государстве Церковь не берет на себя функции всеобщего образования или обязанностей социальных служб, т. е. Церковь не подменяет институты государства, и воскресные школы не могут стать обязательными для всех. Однако министр образования вполне может заявить о том, что он православный верующий и проводить государственную образовательную политику, ориентируясь на традиционные нравственные ценности. Также губернатор или мэр (вне зависимости от их партийной принадлежности) имеют полное право участвовать в религиозных мероприятиях, и это не будет нарушением пресловутого «отделения» Церкви от государства. Мэр участвует в Крестном ходе, а не епископ исполняет обязанности мэра! В школьную программу Министерство образование вводит новый культурологический предмет ОРКСЭ (Основы религиозных культур и светской этики), а не Церковь берет на себя обязательства обеспечивать преподавательским составом начальные классы. Т. е. речь идет не о слиянии Церкви и государства (клерикализации), а о соработничестве первого и второго, что вполне допустимо в рамках светского государства и что повсеместно присутствует в странах демократического мира и никого не возмущает.

Отдельно следует пояснить, что система образования в том или ином светском государстве не может быть исключительно идеологически стерильной. Принцип светскости (как мы убедительно показали выше) совсем не означает обязательного атеистического и антирелигиозного подхода ко всему. Тем же, кто настаивает именно на таком подходе, мы посоветуем обратить внимание на 2-ю часть 13-й статьи Конституции РФ, согласно которой «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Т. н. «борцы с Основами Православной культуры» назойливо ссылаются именно на эту статью Основного закона, забывая о том, что неверие, атеизм – это не «норма жизни», а именно идеология, и настаивать на атеистическом подходе ко всему – антиконституционно. Более того, учебный предмет ОРКСЭ (Основы религиозных культур и светской этики) является модульным (т. е. фактически демократичным, плюралистичном), в то время, как позиция «борцов» тоталитарна и как был сказано выше идет вразрез с Конституцией РФ.

Выше мы обозначили, что ни о каком сращивании Церкви и государства речи идти не может. Да, присутствует соработничество, которое ни юридически, ни этически не нарушает принципа светскости государства. В мире существует множество светских государств со значительным влиянием религиозных организаций и ценностей на общество. Гимн Британии не угрожает ее «светскости», точно так же, как армейские капелланы в армии США или изучение основ католицизма или лютеранства в Германии и Швейцарии никем не воспринимаются как «угроза клерикализации». Конституциональные тексты Греции, Болгарии, Норвегии, Дании, Исландии, Испании, Италии, так или иначе, говорят об очень большом значении религиозных ценностей для государственного строя данных государств и общественного сознания и никто этим не возмущается.

Почему власти «идут на поводу» у «православных активистов»? Почему государство предоставляет Церкви определенные преференции?

На примере оправдательных приговоров Мездричу и Кулябину мы прекрасно наблюдаем абсурдность таких предположений. Выше мы разбирали вопрос о том, что согласно Конституции Российской Федерации, Церковь отделена от государства. Что же это означает в плане социологическом? Ни много ни мало то, что Церковь (в лице своих членов – граждан РФ) является частью гражданского общества. В связи с этим возникает вопрос: почему Церковь, будучи частью гражданского общества, не имеет права отстаивать свое видение социального порядка и культурной атмосферы? Неужели такое право дано исключительно партии «Яблоко» и ЛГБТ-сообществу? Нет. Этим правом обладает и Церковь в лице своих служителей и прихожан (в частности, и Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина)! И, в данном случае, речь идет не о сращивании власти и Церкви, а об их конструктивном сотрудничестве, о полноценном диалоге! Общественники призывают органы государственной власти исполнять Закон Российской Федерации и действовать в рамках государственной культурной политики, отдающей приоритет традиционным культурным ценностям.

Дело в том, что активисты выражают не просто свое брюзжание по поводу того или иного, не просто некое «вечное недовольство» или сухое морализаторство, а говорят о реальных опасностях как для общества, так и для человека, а также указывают на законность своих требований. И власть, которая, помимо прямого исполнения законодательства, призвана также заботиться о благополучии общества, о здоровье его индивидуумов, как физическом, так и нравственном, просто адекватно реагирует на данные тревожные сигналы. Абсурдно утверждать, что наша власть в своем реальном проявлении всегда и во всем блюдет интересы своих граждан. К сожалению – это не так. Но отрицать, что хотя бы иногда власти все-таки прислушиваются к мнению народа – тоже абсурдно. Власти понимают, что иной раз под угрозой находится благополучие государства и общества и его будущее. Этот вызов нашему обществу бросает именно воинствующий аморализм. Тот неприятный для наших оппонентов факт, что гражданское общество в лице «активистов» успешнее в диалоге с властью, чем либералы, не дает основания последним обвинять победителей в какой-то нечестности, а власть в ангажированности.

Почему Церковь якобы лезет в область «светской культуры», своими «митингами и кулаками» разделяет наше общество, способствует гражданской нестабильности, а активисты разносят «вирус ненависти»?

Сразу хочется задать ответный вопрос: А почему некоторые представители т. н. «светской культуры» столь нагло, вероломно и беспринципно лезут в область сакрального? Неужели участницы и заказчики хулиганской выходки в Храме Христа Спасителя не понимали, что своими действиями они оскорбят верующих? Неужели участники и заказчики акций по спиливанию Православных Поклонных Крестов по всей стране не понимали, что они глумятся над святынями? Неужели Мездрич и Кулябин даже не подозревали, что постановка столь кощунственной вариации оперы «Тангейзер» вызовет у верующих неоднозначные чувства? Что мешало директору и режиссеру, когда общественность выразила свой протест, обратиться к верующим и сказать: «Простите нас, пожалуйста, мы не думали, что наша столь вольная интерпретация жизни Иисуса Христа оскорбит вас, простите еще раз, мы обещаем изменить сценарий и больше никогда так не поступать!» Однако таких слов мы не услышали. Почему? Потому что данные извинения нивелируют саму суть деятельности хоть Pussy Riot, хоть постановщиков «Тангейзера», ибо суть их деятельности, равно как цели и задачи – именно оскорбить верующих людей и более ничего. Именно эта правда скрывается за многословной демагогией данных представителей Мельпомены. Допустимо ли употребление в отношении этой жестокой, агрессивной, циничной, безжалостной тенденции во что бы то ни стало оскорбить человека (его чувства, его святыню) термина «ненависть»? Вполне. А можем ли мы обвинить в распространении ненависти тех, кто просят не оскорблять других и не нарушать закон? Вряд ли. Здесь стоит особенно подчеркнуть, что некоторые представители т. н. «светской культуры» откровенно и осознанно провоцируют наш народ, а когда этот народ возмущается, выходит на улицы, провокаторы обвиняют его в разжигании ненависти и называют быдлом!

Для того чтобы более глубоко разобрать вопрос о якобы «православной» ненависти я бы предложил сравнить два митинга: первый «Защитим святыни – спасем Россию» («против Тангейзера») прошедший 29 марта 2015 г. и второй «За свободу творчества» («За Тангейзер») прошедший неделю спустя 5 апреля (и согласно некоторым сведениям организованный работниками мэрии г. Новосибирска). Стоит отметить, что митинг противников Тангейзера был гораздо более конкретизирован в плане требований. «Противники Тангейзера» выступили против богохульства и нарушения Закона! Против чего же выступили «защитники» оперы? Получается что – против Церкви! Это единственный честный ответ, к которому приводят последовательные рассуждения. Ведь как иначе объяснить огромное количество оскорбительных антирелигиозных, антицерковных плакатов (некоторые из которых граничат с действиями, подлежащими рассмотрению ст. 282 УК РФ) в руках пришедших на митинг «радетелей свободы культуры»? Это любовь таким образом выражается? А, по-моему, именно этот митинг – настоящий разгул ненависти! И чем же досадила так Церковь этим свободолюбивым «героям»? Тем, что вступилась за Образ Христа? А разве могла Церковь поступить иначе? И только за это Она достойна полной и безапелляционной дискредитации и гиперкритики? Откуда у «радетелей свободы» столь неутолимо желание «ткнуть Церковь носом», как некоторые из них выражаются? Причем ни у одного из этих «воздыхателей свободы» не возникает желания придти, скажем, к центральной мечети Грозного с плакатом «Je Suis Charlie! Хватит оскорбляться!». Удивительное свойство некоторых представителей нашей либеральной общественности – совершать акции беспрецедентного хамства и ханжества с сохранением при этом благородного выражения лица. Так что на обвинения в распространении ненависти впору ответить словами дедушки Крылова: «Чем кумушек считать трудиться, Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?»

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представил на своем сайтеi данные опроса о том, что важнее – забота о чувствах верующих или право на свободу слова и творческого самовыражения. Наши сограждане ставят чувства верующих превыше т. н. свободы слова (а по-сути вседозволенности). Большинство респондентов (68%) убеждены – всем гражданам необходимо руководствоваться в первую очередь принципами политкорректности и вежливости, а не правом на свободу слова. Две трети россиян (67%) также полагают, что создатели художественных произведений (книг, картин, кинолент) не должны своими творениями как-либо задевать чувства верующих. Полагаем, что для каждого культурного человека очевидно, что тема религии – это очень тонкая тема, в этом вопросе следует быть крайне деликатным и осмотрительным, стараться не обидеть людей. Все мы знаем, что в конце детективных художественных фильмов о работе полиции или спецслужб в титрах, в частности, указывается «консультант подполковник или полковник такой-то…» Это правильно, логично, когда продюсеры и режиссеры таких фильмов обращаются к профессионалам за консультацией. Делается это для того, чтобы их сериальные «полицейские», равно как и сюжеты фильмов не вызывали улыбку у тех, кто имеет какое-то представление о работе правоохранителей. В случае с постановкой оперы Тангейзер в НГАТОиБ авторы взялись за очень деликатную, тонкую и можно даже сказать опасную тему – религия. Одним из действующих персонажей данной постановки явился Иисус Христос – Бог христианский, часть сюжета спектакля – Его жизнь. Мне кажется, что было бы весьма разумно и осмотрительно, прежде чем ставить такой спектакль – проконсультироваться с представителями той религии, чьей Безусловной Святыней является Иисус Христос!

Но разве директор НГАТОиБ ()или режиссер спектакля обратились к представителям духовенства с вопросами: «А можно ли такое ставить? А не оскорбит ли такая трактовка жизни Иисуса Христа православных верующих? А допустим ли подобный контекст?» К сожалению подобного обращения не поступало. А уже после постановки, когда возмутилась общественность и к ситуации проявили пристальный интерес правоохранительные органы и Министерство культуры Российской Федерации, то господин директор вдруг заговорил о необходимости некоей «дискуссии». Однако, даже в этом случае господин директор проявил прямо таки спартанскую принципиальность настаивая на том, что будет стоять «за Тангейзер» до конца. Предположим, если в общественном транспорте вам наступили на ногу и извинились – то это укладывается в нормы общественного поведения. Однако если наступивший не только не извинился, но и потребовал «развернутой дискуссии» по этому эпизоду, то такой поступок именуется хулиганством. Подобное поведение свидетельствует о том, что сей поступок данный человек (хулиган) совершил преднамеренно. Такие действия «трамвайного хама» вполне сопоставимы с поведением Мездрича, который не только не извинился перед верующими, но защищал свою позицию даже тогда, когда министр культуры Российской Федерации сделал ему довольно таки жесткое замечание.

Не нарушает ли общественная активность верующих Евангельский принцип «Кесарю кесарево, а Богу Богово» (Мф. XXII: 21)?

В данном случае эта цитата из Евангелия может только укрепить позиции верующих общественников. Православные христиане, памятуя об Истинной Родине – Царстве Небесном, никогда не мыслили своей земной жизни в отрыве от Родины их временного пребывания, в отрыве от того общества в котором они живут, в отрыве от своих близких (собственно об этом и Евангельская притча). Православные христиане всегда следовали принципу, который замечательно выражен святителем Филаретом, митрополитом Московским: «Плохой гражданин земного отечества не может быть хорошим гражданином Отечества Небесного». Идеального государства, равно, как и идеальной власти в рамках падшего мира быть не может, а потому православные христиане всегда чтили и поддерживали власть («кесаря»), если эта власть не нарушала христианских принципов в процессе управления народом. И своими публичными выступлениями против того же кулябинского «Тангейзера» или концертов кощунствующих рок-групп в Новосибирске верующие отдают кесарю кесарево! Ибо на территории «кесаря» (Российской Федерации) нарушен Закон «кесаря» (ст. 148 УК РФ) и верующие указывают «кесарю», что нарушен его Закон!

Как православные смеют выступать против «художников» и оскорбляться «художествами» в то время, как Иисус сказал «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас» (Мф: 5: 43)?

Призывая любить врагов, Христос имел в виду личных врагов самого человека (обратите внимание – «ваших», «вас» — Мф. 5: 43-47; Лк. 6: 27-28), его собственных ненавистников и гонителей, которым гонимый и обиженный может, как простить, так и не простить. Но, обратите внимание — Христос никогда не призывал любить врагов Божиих, благословлять тех, кто ненавидит и попирает все Божественные установления или нарушает общественный закон. Неверно понимать заповедь Христа о любви к врагам, как указание содействовать преступникам, кощунникам, сочувствовать растлителям малолетних, восхищаться их действиями и всячески заботиться о том, чтобы кто-нибудь не помешал их злодействам! Напротив, для таких людей Господь имел совсем иные слова – грозные и обличительные (Мф. 11: 21-24, глава 23; Мк. 12: 38-40; Лк 11:. 39-52 Лк 13: 32-35, Лк 20: 46-47 и др.), обещающие суровое возмездие (Мф. 10: 15; Мф. 12: 9; Мф. 18: 9, 34-35; Мф. 21: 41; Мф. 22: 7, 13; Мф. 24: 51; Мф. 25: 12, 30; Мк. 8: 38; Лк. 19: 27: Лк. 21: 20-26; Ин. 3: 36) и грядущие вечные муки (Мф. 24: 41, 46; Ин. 5: 29). Христос, помимо всего прочего, указывает и на такие преступления («соблазнение малых»), которые, по Его суждению, делают смертную казнь лучшим исходом для злодея (Мф. 18: 6; Мк. 9: 42; Лк 17: 1-2). Мы можем прощать своих личных обидчиков и врагов, но дал нам право «прощать» от себя злодея, творящего поругание святыни, соблазняющего детей, предающего национальные интересы и т. д?

Как посмели православные выходить на митинги и общественные акции в дни Великого поста, когда православному христианину надлежит быть особо смиренным?

Во-первых, смиренным православному необходимо быть всегда, а не как-то «особо» в великопостные дни и как-то «не особо» на Пасху. Во-вторых, смирение не есть чисто внешняя манера поведения. Если сказать просто, то смирение в христианском понимании есть мирное устроение души, видение своего недостоинства, осознание своей неспособности сотворить что-нибудь благое без Бога. Смирение – это не «забитость», не аутизм и не равнодушие. И в данном случае «смирение» вообще оказывается лишним в устах атеистических либеральных риторов, не понимающих истинного значения этого христианского термина. А что говорит о посте сам Иисус Христос? «Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим» (Мф. VI: 16-18). Речь идет о том, что христианский пост должен быть делом глубоко внутренним. Христианин не должен внешним образом показывать, что он постится и, соприкасаясь с внешними обстоятельствами его жизни, навязчиво убеждать всех в своем поствовании. Внешняя дисциплина жизни не обязана терпеть каких-то изменений.

Наличие в жизни христианина особого молитвенного времени совсем не отнимает у него обязанности адекватно реагировать на события, происходящие вокруг него и его касающиеся. Так, если на первую седмицу Великого Поста выпадает День рождения мамы православного верующего, то будет правильно поздравить ее в этот день, приехать в гости, сделать подарок, посидеть за столом (соблюдая по возможности установления поста), а не отделаться короткой смской: «Мам, Великий Пост на дворе, поздравлять мне тебя некогда, позвоню на Пасху». Или, если заболел отец и опять в первую седмицу Великого Поста и нужно пожилого человека на Скорой помощи сопровождать в больницу, то неужели кто-то из разумных верующих скажет: «Отец, вот ты нашел время, когда свалиться, я завтра хочу причаститься на Преждеосвященной, а тут тебя в больницу вести. Нет уж, батя, решай свои проблемы сам, а я побежал каяться на Канон прп. Андрея Критского». А если наша страна подвергнется вражескому нападению в великопостные дни, то, как будут выглядеть наши православные воины, которые скажут: «Сейчас Великий Пост мы не можем воевать, вот после Радоницы, когда всех отпоют, вот тогда мы приступим к выполнению нашего долга». Мне кажется абсурдность такой «логики» очевидна.

Разве Христос, будучи Всесильным и Всемогущим Богом требует от немощных «человеческих кулачков» какой-то защиты? Разве такое малодушное представление о «слабом» и «требующем защиты» Боге не является таким же (и еще большим) оскорблением религиозных чувств христиан, чем сюжеты, представленные в пресловутой опере или на концертах Мэнсона?

Во-первых, конечно, в онтологическом отношении Христос не нуждается в защите. Более того, согласно христианскому откровению «Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 16), Он любит всех вне зависимости от того, как относятся к Нему, «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5:45), «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6: 7). Все это так. Но если бы наши оппоненты обратили бы свое пристальное внимание на содержание официальных выступлений общественности, то они бы не услышали там призывов «защитить Христа». Речь идет о защите чувств верующих, а это несколько иное. Речь идет не о защите Христа – Всесильного Бога, а о защите людей, для которых Христос, Богородица, святые и христианские символы – самое дорогое в их жизни. Когда некто непочтительно и даже плохо (т. е. оскорбительно) отзывается о наших родителях или детях, о нашем Отечестве или национальности, о нашей работе, увлечениях или умственных способностях, то нам, несомненно, неприятно слышать такие эпитеты. Подобными словами человеку можно причинить боль и душевные страдания! Мы называем это обидой и даже оскорблением. Так почему оскорбление, скажем, национальных чувств признается за таковое, а оскорбление религиозных – нет? Когда непочтительно изображаются святые или над религиозной символикой производится надругательство – это не может не задеть чувства верующих. В противном же случае можно поставить вопрос о качестве веры такого «верующего», коль он со спокойным сердцем готов сносить ситуации, когда глумятся, издеваются над самым дорогим для него. Значит самое дорогое для него, увы, совсем не дорого, или есть нечто гораздо более предпочтительное и важное. Вспомним, как Сам Христос говорит: «Ибо, кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк. 8: 38)

Это же относится и к тем случаям, когда кощунники физически пытаются уничтожить или осквернить христианские святыни – святые мощи или иконы. Человек, который не препятствует этому злодейству, автоматически становится сораспинателем Христа. И не потому, что Всесильный Бог требует защиты от слабого человека, а потому, что, позволяя или не позволяя уничтожать или осквернять Его святое изображение (как и иные святыни христианского мира), человек сам себя определяет по отношению к Господу как друг или как враг! Мы помним из земной жизни Иисуса Христа, что в домах своих друзей Он находил отдохновение и чувствовал Себя в безопасности и, наоборот, сталкиваясь со Своими врагами Господь, иной раз, покидал их сообщество. Стоит вспомнить, как апостолы несколько раз пытались препятствовать шествию Христа туда, где Ему угрожала опасность. Ученики Христа заботились о своем Всесильном Учителе, в том числе и о Его безопасности, в их позиции нет той стоической невозмутимости, которая предлагается нам со стороны либералов в качестве образца христианского поведения. Наши критики могут воскликнуть, что Богоматерь и святой апостол Иоанн Богослов просто стояли, скорбели у Креста с Распинаемым Господом, а не выходили на митинг с просьбой защитить их религиозные чувства. Ну, во-первых, я позволю себе напомнить, что 29 марта 2015 г. было именно молитвенное стояние, а не политическая акция. А во-вторых, в нашей стране есть Закон о защите чувств верующих и мы хотим, чтобы этот закон соблюдался. В любом случае скорбь Богоматери и святого апостола Иоанна не имеет ничего общего с надменной и одновременно инфантильной позицией некоторых мыслителей-толстовцев, которые в удобном кресле, с чашкой кофе рассуждают каков «их Христос».

Если оскорбление религиозных чувств – это не оскорбление, то, что тогда есть оскорбление? В этом случае мы должны убрать сам этот термин из нашей понятийной системы и из нашего лексикона. В таком случае это значит, что никто ничем и никогда не может быть оскорблен. Неужели некто из последователей либеральной идеологии воскликнет: «Да, да, называйте меня, как хотите, оскорбляйте моих родителей и близких, я все стоически снесу»? Однако, если же подобное заявление и прозвучит, то позвольте мне не поверить заявителю такового. Мне неоднократно приходилось вести дискуссию с ультралибералами, и я могу засвидетельствовать, что представители такого рода мировоззрения не способны вынести ни малейшей критики в свой адрес. Характерный пример – когда те, кого наша «свободная» пресса именует «православными активистами» пытались в социальной сети вКонтакте в группе «защитников Тангейзера» объяснить позицию противников данной постановки, то администрация данной группы тут же помещала их в «черный список». О какой же дискуссии в данном случае может идти речь? Не согласен с «генеральной линией» либеральной политики – в бан-лист! Либералов оскорбляет буквально любое несогласие с их позицией, с идеалами, будь то тотальная свобода слова или личный взгляд на те или иные вещи и события. Так коль эти дамы и господа разрешают себе обижаться, то будет логичным не отнимать это право у других. Ведь, если они столь высокомерно нивелируют «права» верующих людей, то как объяснить их почти что людоедскую злость в защите «прав» Кулябина и Мездрича?

Если есть Закон об оскорблении чувств верующих, то почему нет Закона об оскорблении чувств неверующих? Кто будет защищать чувства атеистов?

Вопрос казалось бы абсурдный, риторический, однако требующий некоторых пояснений. Для начала нужно разобраться, в чем состоит предмет обиды (если так можно выразиться) носителя атеистического мировоззрения? Другими словами – что для атеиста «свято»? Если предметом «сакральных» переживаний для атеиста является утверждение «Бога нет», то обратное утверждение (в том числе визуально демонстрируемое, как то – Крестный ход или же введенный в образовательную программу средних школ модуль Основ Православной культуры) не может быть оскорбительным для атеиста. Потому что это точка зрения, это мнение, с ним можно соглашаться и не соглашаться, но само по себе это утверждение никого не оскорбляет и не унижает. Равно как и верующего человека невозможно обидеть утверждением «Бога нет». Это тоже утверждение, позиция, мнение. Верующий и неверующий вполне могут указывать на недостатки того или иного мировоззрения, в процессе полемики приводить аргументы и даже делать предположения. Это вполне допустимо, это называется дискуссией. Другое дело, когда то, что свято для христиан или для мусульман предается неуважительному отношению, осмеянию, уничтожению, когда святыня помещается в совершенно неуместный для оной контекст или когда последователь той или иной религии только на основании принадлежности человека к этой религии подвергается дискредитации. В этом отношении, если некто скажет: «Аще кто не верует в Бога, тот есть убийца, насильник, вор, лентяй и дурак» или под фотографией Стивена Хокинга сделает надпись: «У атеистов кривые мозги и кривые руки», то, пожалуй, такого рода высказывание можно посчитать «оскорблением чувств атеистов». Но разве где-то в официальных заявлениях религиозных организаций нечто подобное говорится?

Не занимаются ли «активисты» в процессе своих общественных выступлений невольной «рекламой» того против чего они выступают?

Для начала следует отметить, что подобный вопрос выдает в вопрошающем подверженность распространенным манипулятивным технологиям. Но об этом чуть позже… а главное о чем следует сказать (и этот аспект мы рассматривали чуть выше) – борьба со злом есть часть духовной жизни православного христианина. Это касается как зла внутри человека, так и зла общественного. Каким образом христианин может бороться с общественным злом? Молиться? Верно. Но человек, хотя бы немного знакомый с историей христианской Церкви, не может не знать, что великие молитвенники земли русской не ограничивались только этим, безусловно, важнейшим в борьбе со злом, средством. Так прп. Сергий Радонежский благословляет на ратный подвиг в помощь войску Дмитрия Донского двух схимонахов – Александра Пересвета и Андрея Ослябю! И в нашей насущной действительности мы видим два реальных способа внешне противодействовать публичному злу – обращение к властям (которые обязаны пресекать беззаконие) и публичное предупреждение своих соотечественников – «Предупрежден – значит вооружен». Если мы предположим, что два данных способа являются недопустимыми (ввиду якобы имеющегося «побочного эффекта»), то в этом случае нам остается развести руками и позволить злу действовать дальше. Правильно ли это? Очевидно, что нет!

Для чего же тогда общественники на своих страницах в социальных сетях в процессе борьбы со злом столь рьяно и неприкрыто «репостят» (распространяют) богохульные и кощунственные сцены, этим самым (якобы) становясь их распространителями? Не сработает ли здесь принцип «Запретный плод сладок»?

Дело в том, что человек так устроен, что для него слово – это просто слово. Ум человека, к сожалению, не начинает работать, пока ему не дан очень мощный эмоциональный импульс. Даже пресловутые таблички на столбах ЛЭП «Не влезай, убьет» сопровождаются всем нам известными рисунками черепа и костей. Кстати факт использования данной «страшилки» не прибавляет желающих стихийно заняться «промышленным альпинизмом» и испробовать «запретный плод». Говоря языком христианской антропологии, «зло» и «добро» — это те категории нашей реальности, которые чаще всего познаются сердцем (т. е. эмоциональной, чувственной сферой), а не умом (разумом, интеллектом). Недаром всем нам известна пословица – «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». И, действительно (пусть мое сравнение и покажется кому-то циничным) молодой человек, видящий, в каких мучениях от наркотиков погибает его друг, получает во стократ больший «иммунитет» в отношении этого социального зла, чем тот, кто слышит о «вреде наркомании» из сухих лекций и наставлений. Это печально, но это факт. Человеческий разум идентифицирует мерзость, определяет ее именно как «мерзость» только тогда, когда соприкасается с ней, пусть и посредством видеоролика. Чувства человека изначально не имеют названий – как ему назовут данную эмоцию, как ее обозначат, так человек и будет считать всю свою жизнь. Поэтому столь важна данная сфера этического и эстетического воспитания. Когда мы говорим о кощунстве и богохульстве, то тождественное понимание этих явлений, как проявлений зла (в сознании наших слушателей) достигается только тогда, когда аспекты этих явлений (или следствия таковых) непосредственно продемонстрированы.

А как же быть с «побочным эффектом», с якобы «рекламой» и притягательностью «запретного плода»? Выше отмечалось, что здесь мы имеет дело с определенными манипулятивным технологиями и в реальной жизни сила эффекта «запретного плода» сильно преувеличена. Вспомним такой момент: в последнее время, когда государственная политика поэтапно ужесточает порядок продажи табачной и алкогольной продукции (включая повышение цен на таковые), то всякий раз со стороны табачных и «пивных» лоббистов раздаются заявления в духе: «Нельзя ограничивать продажу табака и спиртного, нельзя повышать на них цены, все равно люди будут пить, но будут пить суррогат и травиться». Однако от ужесточения до ужесточения (в сфере продаж вышеназванной группы товаров) мы не наблюдаем какого-то мощного всплеска употребления нашими согражданами суррогата и, как следствия, массовых отравлений им. Этого нет. Этого не было и в странах Скандинавии, когда в 1980-х гг. там проводились аналогичные ужесточения, хотя и там табачные и «пивные» лоббисты пугали общественность тем же самым, чем сейчас пугают нас. Из всего вышесказанного совершенно очевидно, что т. н. страх «побочного эффекта» и «запретного плода» есть не более чем следствие влияния манипулятивных информационных технологий. И, действительно, неужели кто-то всерьез думает, что после отмены в Новосибирске концертов Behemoth и Marylin Manson объем продажи их дисков увеличился в несколько раз? Не будем смеяться! Да, пожалуй, многие послушают вКонтакте «творчество» этих коллективов (особенно люди по разным причинам критически относящиеся к Церкви), но в результате этих «прослушиваний» мы не наблюдаем появления сети фан-клубов Мэнсона и Бегемот. Тот же факт, что о существовании таких групп и их непрезентабельном творчестве узнали простые горожане, никаким образом не сказывается на популярности этих коллективов, а скорее наоборот – зло названо злом и простые горожане узнали, что это – зло, опасность! В конечном итоге можно пойти от обратного. Давайте не будем говорить о зле… о вреде наркомании, об опасности СПИДа. Неужели наркоманы переведутся? Неужели больных СПИДом больше не будет? Абсурдно о таком и говорить!

Почему Церковь вопреки своей надмирности фактически отдает свой «голос» той «земной» политической платформе, которая ныне главенствует в государстве и выступает против «оппозиции»?

Стоит напомнить, что согласно симфонии Церкви и государства святого императора Юстиниана Церковь (в лице священнослужителей) действительно устраняется от прямых и непосредственных забот о делах государственных, но оставляет за собой право нравственного суждения, в том числе и осуждения тех (как сейчас принято говорить) политических веяний, современником и очевидцем которых Она является. Церковь, имеющая своей заботой не только душу, но и тело человека, никогда не скрывала своих симпатий в отношении тех политических сил, которые стремятся признавать в качестве нормы общественной жизни морально-нравственные категории, своей основой опирающиеся на Евангелие. Разумно ли Церкви встать на сторону тех политиков, которые, под видом «защиты прав человека», мнимой «честности выборов» и «борьбы с коррупцией», проталкивают в общественное сознание в качестве нормы социальной жизни однополые браки (ставшие главной «ценностью» Евросоюза) и прочие антихристианские «ценности»? В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви сказано: «Ничто не препятствует участию православных мирян в деятельности органов законодательной, исполнительной и судебной власти, политических организаций». Здесь не уточняется – каких политических организациях – монархических, коммунистических или либеральных. Хотя участие адекватного православного христианина в фашистской партии вряд ли можно себе представить! Действительно, участие православного христианина в той или иной политической партии (консервативной или, напротив, либеральной) не закрывает для него приходских дверей, не отстраняет от него Чашу Святых Христовых Тайн. Но бывают такие ситуации, когда, становясь участником той или иной организации (политической или иной какой) человек совершает Иудин грех – грех предательства. Этот грех может иметь такую степень разрушительности, что его совершителя впору назвать «врагом Церкви».

Речь идет о тех случаях, когда некие организации или политические силы провозглашают в качестве нормы общественной жизни те реалии, которые с точки зрения христианской нравственности являются извращениями, грехом! В качестве примера – Евросоюз и соответственно «евроориентированные» политики. Речь так же идет о тех случаях, когда позиции некоторых политических объединений (в первую очередь по вопросам международной политики) напрямую угрожают или солидарны с угрозами в отношении целостности Российской Федерации и безопасности ее жителей! В качестве примера – высказывания официальных представителей США, которые как под копирку повторяют наши либералы. Речь идет о тех случаях, когда некоторые представители политического бомонда выказывают свое крайне недоброжелательное отношение к Церкви, при этом не скрывая, что таковое отношение (в случае политического успеха) они постараются претворить в жизнь! Иными словами, нельзя быть «своим», нельзя быть церковным человеком, при этом находясь в стане врага – в стане недоброжелателей Церкви!

Здесь, пожалуй, будет вполне уместным сделать небольшой экскурс в область сектоведения. Православное сектоведение считает теософов и последователей Агни-Йоги сатанистами совсем не потому, что они интересуются религией Древней Индии или философской культурой Востока, а потому, что на основании Священного Писания теософы занимаются апологией сатаны, говорят о том, что «Именно сатана является Богом нашей планеты и единым Богом». Так же и в нашем случае. Мы выражаем наше недоумение и крайнее недоверие к т. н. ультралибералам не потому, что они имеют «альтернативные политические взгляды», а потому, что те политические организации, с которыми они имеют тесное сотрудничество, выказывают крайне негативное отношение к Церкви и к нашей стране! Таким образом, если угодно, нарушаются две главные заповеди христианства: о любви к Богу и любви к ближнему. Один православный автор в одной из своих статей совершенно справедливо отмечал, что Церковь всегда благословляла патриотизм, но с одним непременным и обязательным условием – служение Отечеству и любовь к Родине должны являть собой деятельное осуществление заповедей Христовых по отношению к людям. Именно об этом и говорится в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви! Но, с другой стороны, когда участие в политической жизни или политических объединениях является вопиющим нарушением Христовых заповедей – то мы вправе сказать, что такой человек – вне Церкви.

История русского православия знает множество подобных примеров. Так анафеме были преданы возмутители народного спокойствия – Степан Разин и Емельян Пугачев (с последнего по причине его сердечного покаяния анафема была снята). Причем сие отлучение произошло не по причине альтернативных политических взглядов вышеназванных субъектов, а по причине реальной человеконенавистнической деятельности первых русских революционеров. XX век уготовил нашей Церкви множество испытаний и потрясений – 1937 г. до сих пор значится под каждым днем в наших святцах и на момент начала Великой Отечественной Войны у православных христиан Советского Союза был очень серьезный повод не любить «сталинское» государство. Однако 22 июля 1941 г. митрополит Сергий (Страгородский) обратился к своей пастве со словами «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа» и благословил «православных на защиту священных границ нашей Родины». Так же в 1943 г. Собор Русской Православной Церкви издал постановление об отлучении и лишении сана перешедших на сторону фашистов представителей духовенства. Невозможно было считать православным того, кто являлся или выразителем или соучастником человеконенавистнической идеологии, представители которой, вдобавок ко всему, обещали уничтожить наш народ. Не может православным быть тот, кто нагло попирает заповедь о любви к ближнему.

Не выполняют ли общественные активисты чей-то политический заказ?

Утверждать подобные абсурдные вещи может только человек, совершенно не знакомый с историей и деятельностью братства во имя святого благоверного князя Александра Невского (одной из составляющих общественного движения г. Новосибирска). Братство выступает с публичными акциями протеста (пикетами, митингами, молитвенными стояниями) аж с 1994 г., причем эти акции всегда преследовали по-сути только одну цель: защиту нашей веры и, как следствие, защиту наших традиционных нравственных ценностей, защиту нашей культуры вне зависимости от политического контекста того или иного времени. В течение 90-х гг. эти акции носили преимущественно антисектантсткий характер, в то время как государственная либеральная политика той эпохи приветствовала распространение тоталитарных сект.

В 2002 г. около 300 общественников вышли на молитвенное стояние, выражая протест против учреждения в Новосибирске римо-католической епархии и объявления о том, что Россия является «провинцией Ватикана». Напомню, что данное заявление было воспринято многими как посягательство на целостность и суверенитет нашей Родины. В течение 2000-х гг. благодаря выступлениям общественности в г. Новосибирске было отменено несколько концертов содомита Бориса Моисеева. В конце 1-го десятилетия XX века новосибирская общественность провела многочисленные гражданские акции против принятия в Российской Федерации деструктивного и антиобщественного Закона о Ювенальной Юстиции. В январе 2012 г. именно новосибирская общественность стала инициатором принятия в Новосибирской области Закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. 6 июня того же года был отменен кинофестиваль ЛГБТ «Бок о бок» и другие акции гомосексуалистов. В июне Закон был принят в Новосибирске, а позже, по представлению Новосибирских депутатов, аналогичный Закон был принят на федеральном уровне.

В том же году новосибирские общественники организовали несколько мощных пикетов против кощунственной выходки кощунников в Храме Христа Спасителя, а так же пикеты выставки эротических гравюр Пикассо «suite 347» и против кощунственной и русофобской выставки М. Гельмана «Родина». Минувший 2014 г. ознаменовал себя возмущениями новосибирской общественности против выступления на концертных площадках города целого ряда сатанинских рок-групп. Важно отметить, что вначале пикеты общественников собирали не более 20-30 участников, митинг же «Защитим веру – спасем Россию», состоявшийся 29 марта 2015 г. и направленный против кощунственной постановки оперы «Тангейзер» собрал, согласно оценкам специалистов, более 10 000 участников. Может кто-то и сможет увидеть в деятельности новосибирских общественников аспекты политической ангажированности, однако не только фактов, но даже каких-либо отдаленных сведений, подтверждающих наличие некоего политического «заказа» нет и быть не может. На примере деятельности новосибирских общественников мы видим не что иное, как становление гражданского общества, которое выражает протест против нравственной грязи, против оскорбления святынь и надругательства над классикой, против антигосударственных лозунгов, публичной пропаганды человеконенавистнических идей и половых извращений. А главное – наш народ имеет право требовать соблюдения закона, соблюдения конституционных прав каждого гражданина нашей страны и защиты его религиозных чувств.

Не маргинализирует ли Церковь сама себя (церковных прихожан) столь жесткой реакцией на общественные события?

И, действительно, в контексте всех вышеозначенных событий сколько раз приходилось слышать восклицания в духе «Да сколько же вы людей отвратили от Церкви?», «Да я в вашу Церковь больше не ногой». К сожалению, на примере таких заявлений мы видим насколько люди легко (не проверяя, не рефлексируя) принимают все, что пишут наши либеральные СМИ. Еще раз повторимся: не Церковь выступает в данном случае в качестве «истца», а народ, люди, в том числе и православные. Для Церкви все эти общественно-политические вопросы находятся на периферии Ее внимания. Но, коли уж ситуация сложилась так, что «Церковь» (волей-неволей) в медийном пространстве выступает в качестве одного из активных участников данного конфликта, то на вышепоставленный вопрос нам предстоит ответить.

Действительно, а не оттолкнула ли Церковь кого-то своей жесткой реакцией на тот же кулябинский «Тангейзер»? Полагаем, что только человек крайне скудных интеллектуальных способностей может из-за подобных внешних (социально-политических) аспектов разочаровываться во всем величии Православной веры и Церкви. Если же это так – то грош цена вере такого «христианина». «Да я в вашу Церковь больше не ногой!» – а нам, почему-то кажется, что эти ножки и не переступали черты церковного притвора. К тому же не стоит забывать, что Истина для Церкви дороже общественного престижа и человеческой славы! Вспомним Евангелие от Иоанна, тот эпизод, когда Христос впервые подробно рассказал о будущем Таинстве Причащения: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6: 53). Что произошло сразу после этого? «С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин. 6: 66). Не стоит забывать и слова самого Апостола Иоанна Богослова «Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши» (1 Ин. 2, 19).

Почему-то наши оппоненты (горе-статисты) обеспокоены только тем, что «де Церковь в результате якобы жесткой позиции потеряла потенциальных прихожан»? А почему они не могут предположить обратного? А именно того, что как раз жесткая, уверенная, принципиальная позиция Церкви поспособствовала тому, что очень многие наши сограждане посмотрели на Церковь с уважением, как на защитника? «Почему вы молчите?» — лично мне несколько раз приходилось слышать подобные слова. Уже не молчим! Да и сама реальная действительность разительно расходится с «прогнозами» и мечтаниями наших оппонентов о маргинализации Церкви. В частности, даже вполне либеральный сайт ngs.ru в своей язвительной статейке «Боженька спустился» не без печали отмечает, что «число верующих, которые приняли участие в ночных празднованиях Пасхи в Новосибирске, резко выросло — с 32 тыс. человек в 2014 году до почти 40 тыс. в нынешнем».

Согласно данным МВД участников Общегородского Крестного Хода 24 мая 2015 года было на 40% больше, нежели в прошлом году! И при этом стоит напомнить, что в результате гражданской позиции общественности именно Новосибирская митрополия Русской Православной Церкви подвергалась изощренной гиперкритике со стороны «карманных» прозападных СМИ и разного рода комментариям в социальных сетях. У Церкви есть свой «ответ» информационным технологиям Запада. Ответ прост: говорить правду! Принцип доверия прихожан своему духовнику, настоятелю, епископу много результативней информационных махинаций тех, кто постоянно лжет! Если перевести данную дискуссию на язык бизнеса, то можно сказать так: правда – это хороший и качественный товар, и он востребован именно по этой причине, хотя о нем и не трубят с утра до вечера рекламные ролики по всем телеканалам. Именно нетехнологичный (в плане влияния на общество) подход, отсутствие манипулятивных технологи у Церкви вызывает в наших согражданах доверие к Ней.

И еще один немаловажный момент, о котором нужно сказать. Выше мы писали, что для Церкви все эти общественно-политические вопросы (включаю ситуации с кулябинским «Тангейзером» или Мэнсоном) находятся на периферии Ее внимания. Возможно, только что написанное вызовет неслыханное удивление человека, который следит за жизнью Церкви через экран планшета. Но, человек, живущий приходской жизнью, прекрасно знает, что основная деятельность Церкви происходит ежедневно, ежечасно, ежеминутно на тысячах приходах в разных городах и странах. Именно туда ежедневно, ежечасно, ежеминутно обращаются люди со своими бедами, скорбями, болезнями и жизненными неурядицами. И именно там от лица православных священников ежедневно, ежечасно, ежеминутно эти люди получают утешение, помощь, мудрое напутствие, конструктивный совет. Люди обращаются за помощью к батюшкам с серьезнейшими личными проблемами, вопросами категории «жизни и смерти», а не с дискуссиями в духе: «что лучше либеральный консерватизм или конституционная монархия»?

Мне приходится дежурить в храме и отвечать на вопросы приходящих людей. И ни разу ко мне не было обращено вопросов по типу: «Как вы оцениваете приговор Pussy Riot?» или «Что вы скажите о новой законодательной инициативе депутата Милонова?» Люди приходят в храм с проблемами и бедами совсем иного порядка. И получают помощь. В этом состоит основная деятельность Церкви, как общественного института. Вера во Христа выражается в делах любви по отношению к окружающим людям. И люди это ценят, люди верят тому, кто являет по отношению к ним любовь нелицемерную. Кстати, либералы прекрасно это понимают, прекрасно осознают — в чем истинная сила Церкви. И совсем не случайно они же разрабатывают различные социальные проекты (от помощи старикам до различных экологических программ), они знают принцип – «верят тому, кто любит»!