Уважаемый Владимир Владимирович!
1 октября 2015 г. Россия стала свидетелем очередной атаки лоббистов
законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия на заседании Совета по правам
человека при Президенте РФ. Большую надежду в продвижении закона лоббисты
возлагают на то, что их «доказательства» необходимости закона и его «высокого
качества» будут восприняты без дополнительной проверки. Мы со своей стороны такую
проверку провели и хотим довести до Вас результаты в рамках общественного
обсуждения проекта, которого пытаются избежать лоббисты, пряча проект от российского
народа и распространяя его лишь кулуарно.

1. Законопроект имеет репрессивный по отношению к семье характер, а юридическая техника не выдерживает никакой критики.
Формулировки понятий в проекте до безобразия расплывчаты. «Пострадавшим» по закону
является «физическое лицо, которому семейно-бытовым насилием причинен моральный,
физический и (или) имущественный вред либо нарушены его права, свободы или
законные интересы». С учетом неопределенности понятий «свобод и интересов»,
пострадавшим может быть признан кто угодно.
Физическим насилием по закону являются умышленные насильственные действия,
причинившие вред здоровью и (или) физическую боль, любое иное использование
физической силы, попытки такого насилия. Таким образом, банальное наказание ребенка,
не причиняющее ему вреда, является «насилием». Впечатляет также возможность
привлечения к ответственности за «попытки» применения силы.
Экономическое насилие («лишение человека имущества, на которые он имеет право,
причинение имущественного вреда…») сформулировано так, что, например, отказ
ребенку в игре на подаренном ему компьютере может быть расценен как насилие над ним.
Любой срыв в домашнем споре, в котором произошла поломка вещи, тоже является
экономическим насилием.
Психологическое насилие – это высказывание угроз совершения насилия по отношению к
пострадавшему, родственникам, знакомым и даже домашним животным, преследование
(например, звонки по телефону), умышленное воздействие на психику человека и др.
Таким образом, угроза наказать ребенка даже за дерзость, воровство либо иное
аморальное поведение квалифицируется как насилие. Любая критика супруги (-а) либо
повышение голоса могут быть признаны психологическим насилием.
В общем, в поле действия закона попадает любая российская семья. Каждый семейный
человек может быть квалифицирован как «семейно-бытовой правонарушитель».

За этой квалификацией следуют такие последствия как защитные предписания (полиции
либо суда), которыми устанавливаются запреты и ограничения в общении
«правонарушителя» и «пострадавших» членов семьи, например, запрет приближаться к
пострадавшему, звонить, писать ему, искать общения с ним и т.п. (это называется в законе
«преследование»). Соответственно, если «пострадавшим» признается ребенок, то он
должен быть изъят у «правонарушителей» и помещен в приют. Законопроект содержит
еще одну убийственную для семьи норму: предписанием суда может быть установлена
обязанность правонарушителя освободить жилье, даже при наличии права собственности.
Это на случай необходимости разлучения жены с мужем. Кроме того, предписанием
нарушитель обязуется пройти программу «реадаптации». Иными словами, его научат, как
себя вести, принудительно и за его счет.
Как видно, установленные статьями 23, 35 Конституции РФ неприкосновенность частной
жизни и права собственности разработчиков проекта не волнуют совершенно.
Неисполнение предписания грозит привлечением к административной или – при
повторности — к уголовной ответственности. Самое примечательное, что предписание
может быть вынесено в течение 2 лет после инцидента и без согласия пострадавшего, если
будет установлено, что он «по каким-либо причинам» согласие дать не может (боится,
зависит от нарушителя). При этом инициировать репрессивные меры может кто угодно
(например, свидетель насилия либо международная НКО).
Кратко можно сказать так: если мы хотим уничтожить окончательно и бесповоротно
институт семьи в нашей стране, то данный законопроект – единственное, что для этого
нужно. С учетом возможностей, которые открывает закон перед зарубежными
организациями, остро встает вопрос и о безопасности нашей страны, поскольку семья –
основа государства. Это верно отмечено в Концепции семейной политики в РФ на период
до 2025 г. (утв. Распоряжением Правительства РФ от 25 августа 2014 г. N 1618-р),
согласно которой «главными приоритетами успешного развития страны должны стать
укрепление семьи как основы государства, а также формирование условий, при которых
семья могла бы чувствовать уверенность в будущем, ощущала бы себя защищенной от
рисков, связанных с появлением ребенка или нескольких детей в семье» (см. разд. II).
Аналогичные задачи для России поставлены в Концепции демографической политики РФ
на период до 2025 года (утв. Указом Президента РФ от 9 октября 2007 г. N 1351), согласно
которой основной задачей демографической политики РФ на период до 2025 года
является «укрепление института семьи» (см. разд. III).
Однако продвигаемый законопроект грубейшим образом противоречит поставленным
целям российской семейной и демографической политики, поскольку направлен не на
укрепление, а на разрушение семьи.
2. Недобросовестная пропаганда лоббистов.
Лоббисты утверждают, что статистика «семейной» преступности в России зашкаливает,
поскольку якобы 40% преступлений совершается в семьях. Но это грубая ложь. Нигде
такой статистики нет, кроме как в агитационных документах сторонников проекта. На
самом деле по данным Росстата лишь около 0,02% российских детей становятся
потерпевшими от преступных посягательств в семье (в среднем в год). Что касается
количества погибших в семьях женщин, то лоббисты используют общую цифру по
преступлениям против женщин (иногда завышая ее процентов на 30%), которая не имеет
никакого отношения к «семейным» преступлениям.

Никто, однако, не спорит с тем, что в семье случаются преступления, и этому нужно
противодействовать. Дело все в том, что, во-первых, в российском законодательстве уже
существуют нормы для привлечения к ответственности по насильственным
преступлениям (их нужно только исполнять), во-вторых, предлагаемый законопроект
направлен не на решение, а на усугубление проблем.
Лоббисты утверждают, что зарубежный опыт и статистика доказывают эффективность
закона. Это еще одна грубая ложь. Настолько грубая, что мы позволим относительно
подробно описать реальную западную практику.
Аналогичный Закон о семейном праве существует в Великобритании с 1996 г. (с
поправками 2004 г.). Согласно докладам Королевской прокурорской службы
Великобритании количество «домашних» преступлений увеличивается. Так, если в 2007 г.
зарегистрировано менее 80 тыс., то к 2013 – почти 90 тыс. Количество осужденных лиц в
этом сегменте выросло в 2013 году по отношению к 2005 г. почти в 2 раза
(http://researchbriefings.files.parliament.uk/documents/SN00950/SN00950.pdf).
Процент женщин, убитых их партнерами (в отношении к общему проценту убытых),
показывал тенденцию роста (57, 7% убийств в 2006 г., 67,5% в 2011 г.; доклад ООН).
Кстати, похожая тенденция в США (47,6% в 2005 г., 51, 8% в 2011 г.), где с 1994 г.
действует аналогичный закон.
В зарубежных исследованиях отмечается множество крайне негативных моментов,
связанных с действием указанного закона, в частности:
(1) в большом числе работ показана неэффективность защитных предписаний в борьбе с
«домашним» насилием. Американская Ассоциация адвокатов свидетельствует о том, что
предписания зачастую лишь ухудшают ситуацию (приводят в ярость лицо, получившее
запреты и ограничения).
(2) система профилактической защиты семьи устроена так, что дает слишком много
злоупотреблений.
(3) для детей наличие предписания, признающего родителя (-ей) «насильником»,
уничтожает родительский авторитет. При этом понятие насилие трактуется очень широко.
(4) граждане часто прибегают к защитным предписаниям лишь для усложнения жизни
партнеру (в случае ссоры, развода).
(5) закон фактически исходит из презумпции, что «муж – насильник», а обратное надо
доказать.
(6) судьи выдают предписания при простом намеке на домашние проблемы. Это
установка системы. (цит.: “If you got any hint whatsoever there’s a problem, sign the
restraining order”//«Judicial Training», 1995, p. 14). Судьи думают лишь о том, что отказ в
выдаче предписания при возникновении последующих домашних проблем, приведет к
негативной оценке их работы.
(7) Все адвокаты в США знают, что «предписания выдаются виртуально всем (!), кто
обращается». Исследования, проведенные в Массачусетс, показывают, что 50%
предписаний выдано на основании простых предположений о возможном насилии либо
при наличии «страхов» (Элен Эпштейн, вице-президент Адвокатской ассоциации
Массачусетс). Это не будет иначе в РФ в случае принятия закона. Так он составлен.
(8) В исследованиях специалистов социальной сферы США говорится о страшных
последствиях «профилактической защиты» семьи. Система, которая навязывается теперь
нам, приводит к тому, что количество изымаемых детей постоянно растет, и их изымают
при малейших подозрениях. Детей забирают из дома даже ночью, несмотря на их панику
по причине внезапного вывоза из дома неизвестными людьми. Социальные работники
Нью-Йорка свидетельствуют, что дети от безысходности и протеста бьются головой об
стену в приютах. (см. Paul Chill’s 2003 «Burden of Proof Begone: The Pernicious Effect of
Emergency Removal in Child Protective Proceedings»). Количество «замещающих» семей в
США только с 1983 по 2003 г. выросло в два раза. По официальным данным департамента
здоровья США последние годы изымают в среднем 250 тысяч детей в год. При этом,
например, в 2001 г. из 100 тыс. изъятий детей только по официальным решениям 30%
признано незаконными. И это лишь верхушка айсберга (из-за безобразно широких
определений насилия). По сообщениям из Дании, матерей, которые яростно пытаются
бороться за возвращение детей, нередко отправляют в психиатрические заведения «для
лечения». Надо ли разъяснять, какими психическими травмами длиной в жизнь
заканчивается такая «профилактика насилия» для всех членов семьи.
Искусственно раздуваемое количество «замещающих семей», зарабатывающих на этом
немалые суммы, не только не решает, но усугубляет проблему, подгоняя спрос на изъятие
детей. На «передвижении ребенка» по рынку социальных услуг делаются огромные
деньги. При этом понятно, что ни при каких условиях люди, зарабатывающие на ребенке,
не заменят ему родителей.
Согласно распространенному общественному мнению система «защиты детей» Америки
находится в глубочайшем кризисе, причиняя много вреда семьям (Martin Guggenheim,
«Somebody’s Children: Sustaining the Family’s Place in Child»). И причина этого – в
установленной законом системе, построенной на необходимости защиты путем
разлучения членов семьи при наличии предполагаемой опасности. Никакая это не
профилактика. Специалисты США называют защитные предписания «разводом де-
факто».
Важно понимать, что публично-правовыми жесткими методами установления запретов и
ограничений в личных отношениях никогда не добиться мирной семейной жизни.
Продвигаемый в России законопроект нацелен на разрушение института семьи в РФ,
противоречит концептуальным документам РФ, статьям 23, 35, а также части 1 статьи 38
Конституции РФ, согласно которой «материнство и детство, семья находятся под защитой
государства».
Уважаемый Владимир Владимирович, родительская общественность Санкт-Петербурга
обращается к Вам с просьбой принять все необходимые меры к отказу от опасного для
страны законопроекта, а также просит пересмотреть состав Совета по правам
человека при Президенте РФ с тем, чтобы в него были включены лишь лица, нацеленные
на защиту семьи от ювенальных технологий, на поддержку традиционных норм и
ценностей российского общества.
С уважением, Общественный Уполномоченный
по правам ребенка в Санкт-Петербурге Л.И.Качесова

Источник: Сайт Общественного Уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге