Омск, Владимир Вольвач для NEWS.AP-PA.RU Если бы американцы хорошо учили историю, то о цене, которую мы можем заплатить за права великой державы, лучше не заикались бы. Мы за ценой не постоим.

Американский журнал «Атлантик», который, как он себя позиционирует, направлен в первую очередь на целевую аудиторию серьезных американцев и национальных «лидеров мнений», опубликовал любопытную статью под характерным заголовком: «Наказывать Путина значит делать его сильнее». Устами своего корреспондента Марка Галеотти, который считается специалистом по России, журнал сетует на то, что экономические санкции против России не ослабляют, а усиливают поддержку Путина в России. Мысль о неэффективности санкций высказали еще несколько серьезных американских «лидеров мнений».

Можно было бы порадоваться, что трезвые мысли начинают доходить до самых горячих американских голов.

Но одновременно эта ситуация вынуждает наших заклятых друзей признать, что целью санкций является не свержение президента Путина как таковое, также, как на Украине целью госпереворота было не свержение Януковича само по себе.

Цель-то другая – «изменить поведение России», видимо так, как было изменено поведение Украины.

Эта формулировка – «Россия должна изменить поведение» начинает звучать так часто, что нетрудно понять: даже если наша страна пойдет на беспрецедентные уступки в Сирии, вернет Крым и уйдет из Донбасса, пустит американских инспекторов на все оборонные предприятия по производству химоружия, санкции сняты все равно не будут. Потому что они направлены не по поводу конкретных случаев, а на то, что Россия не допускала таких случаев и на сто лет вперед, вообще никогда.

Впрочем, совсем ясно выражаются сами янки: «Выступая 21-го августа перед сенатским комитетом по международным отношениям, помощник госсекретаря Уэсс Митчелл следующим образом определил цель американской политики в отношении России: «снизить возможности Владимира Путина проводить агрессивную политику посредством наложения финансового бремени на российское государство и олигархию, которая обеспечивает его функционирование».

Аналогичным образом заместитель секретаря Минфина США по вопросам борьбы с терроризмом Маршалл Биллингсли сказал, что его агентству «был выдан прямой мандат на борьбу с российской агрессией в любых ее проявлениях» с помощью санкций».

В любых проявлениях!

А вы говорите Крым, Сирия, Скрипали…

Остается перевести, что, собственно, американцы имеют ввиду под «агрессивным поведением» России, которое они так настойчиво хотят изменить, как они его понимают?

Другой специалист по России из Бруккингского института в Вашингтоне, Алина Полякова объясняет это так: «В широком смысле в данный момент Путин определяет свое наследие как наследие российского лидера, сумевшего поднять Россию с колен после 1990-х годов. Теперь Россия — это великая держава, страна, способная сохранять влияние на международной арене и даже бросать вызов Америке в различных регионах мира. Мне кажется, что, если говорить о его стратегических целях, именно это в первую очередь и определяет его внешнюю политику».
Таким образом, коллизия складывается простая: одна великая держава очень сильно не хочет, чтобы другая великая держава начала разрушать ее планы.

Таким образом, пресловутая санкционная война – это не вопрос тактики или оперативного взаимодействия, это вопрос стратегической политики, поэтому США будут стоять здесь до конца.

Остается определить, зачем нам нужно великодержавие, и какую цену мы за него готовы заплатить. И хотя исторические сравнения, как говорят немцы, всегда хромают, но вопрос о цене все-таки возвращает нас к двум периодам в развитии России – к периоду индустриализации 20-х годов, и к периоду Великой Отечественный войны.

Великий Октябрь был не просто «десятью днями, которые потрясли мир», как писал Джон Рид в своей знаменитой книжке; в результате катастрофы родилось государство, которое сделало заявку на великодержавие, как сказали бы сейчас, то есть на право вмешиваться в геополитические ситуации по всему миру. В этом ведь главное отличие великой державы от «разных прочих шведов»: она имеет силы и возможности отстаивать свои интересы в любом уголке земного шара.

Против СССР, сделавшего такую заявку, тоже были применены самые жесткие экономические санкции, правда, со стороны Европы, а США тогда как раз были оппортунистом и немало помогли нам высокими технологиями в индустриализации.

В 1941 году СССР снова заявила о своем противостоянии другой «великой державе», которая приготовила для всего мира такой хороший «новый порядок», и здесь цена вопроса была исключительно высока.

Если бы американцы хорошо учили историю, то о цене лучше не заикались бы. Мы за ценой не постоим.

Но все-таки – во имя чего?

Попытки объяснить нам самим наше неуемное желание «встать с колен» и показать всему миру, где раки зимуют, исключительно прагматическими соображениями, уведут нас в сторону. Хотя, конечно, когда в 90-е годы Запад активно помогал России интегрироваться в мировую экономику, он вовсе не предполагал, что мы захотим в этой экономике занять совсем не то место, которое было приготовлено. Быть для Запада только источником сырья, как Саудовская Аравия, или дешевой рабочей силы, как Украина или Польша, мы не просто не хотим – мы просто физически не можем. Россия слишком велика, чтобы не быть великой.

Но самое главное, все-таки в другом: великодержавие – это форма нашего национального существования, любое государство, ощущающее себя цивилизационным центром, просто не может не быть глобальным игроком. И это в равной степени относится, как к Западу, так и к России, и к Китаю.

Переход к многополярному миру – процесс объективный, неизбежный, не зависящий от какой-то одной державы; тем более никакая держава, даже если это США, не в силах его затормозить.

Мы сейчас являемся свидетелями процесса, как роль единственной единственной сверхдержавы, в том числе сверхдержавы экономической, начинает перераспределяться среди нескольких центров силы. И занять свое место среди этих центров – это и вопрос национального достоинства, и соответствующего экономического развития, и уровня жизни населения.

И за это можно заплатить любую цену.

При этом, правда, необходимо проследить, чтобы эта цена была распределена между россиянами в соответствии с принципом социальной справедливости – но это тема другого разговора.

Источник:   АП-ПА